АНДРЕ НОРТОН
Колдовской мир: Трое против колдовского мира

Они появились неожиданно между двух свечей менгиров — словно возникли из воздуха. Дахаун — не призрачная, настоящая, в ореоле зеленых волос, точно таких же, как поток под копытами Сабры, с отливающей зеленью кожей. Ее спутники были того же цвета. Они лениво помахивали хлыстами, Дахаун держала свое грозное оружие наготове, потом стеганула им по небу.
Мы ничего не увидели, только услышали, как все выше и выше уносится пение птицы, потом оно смолкло в ночном небе, чтобы уже не вернуться. Потом откуда то сверху хлынул огненный дождь, разбрасывающий зеленые блестящие брызги между нами и звездами. Эти блестки медленно падали, мерцая в воздухе. Трое всадников по прежнему сидели верхом и задумчиво смотрели на нас.
Дахаун сопровождали двое мужчин, внешне похожих на людей, если не считать небольших изогнутых рожек, не таких, как у их лошадей, а цвета слоновой кости. На них была такая же одежда, как и на мне, но плащи были пристегнуты на плечах и развевались за их спинами. В их облике не было ничего изменчивого, как у Дахаун, но какое то отчужденное выражение их лиц ставило между нами барьер.
— Идите! — ее зов прозвучал властно и настойчиво. Я чуть было не поддался без раздумий. Но другая половина моего «я» удержала меня на месте. Я обернулся и протянул руку Каттее. Теперь они стояли рядом со мной, мои брат и сестра, и смотрели на тех, что ждали нас между менгиров и не делали навстречу ни шага. Я понял, что они не могут — это место не пускало их. Один из спутников Дахаун нетерпеливо ударил хлыстом о землю — посыпались искорки.
— Идите! — на этот раз она позвала нас вслух. — У нас мало времени. Свора отступила ненадолго.
Подхватив Каттею под руки, мы направились к ним. Я вдруг заметил, что взгляд Дахаун обращен не ко мне, а к моей сестре. Каттея тоже пристально смотрела на Дахаун.
Всадница подалась вперед. Она протянула руку, и та засветилась зеленым огнем, потом осторожно начертила какие то линии в воздухе, и они тоже засветились. Каттея с трудом подняла руку. Мы с Кемоком мысленно помогали ей, вливая в нее новые силы. Пальцы ее двигались медленно, очень медленно, но чертили в ответ какие то линии, которые мерцали голубым светом, а не зеленым, как у Дахаун.
Я услышал, как воскликнули от удивления всадники.
— Иди… сестра… — Дахаун протянула руку Каттее. И я услышал, как с облегчением вздохнула моя сестра.
Мы прошли через освещенные зеленым сиянием камни, чувствуя, как пощипывает кожу. Маленькие искорки стали отлетать от нас. Я ощутил, как встают дыбом волосы.
— Она поедет со мной! — распорядилась Дахаун, подавая руку Каттее. — Нужно уезжать немедленно!
Я вскочил на Сабру, Кемок уселся за мной. И мы помчались прочь от этого места. Впереди скакала Дахаун со скоростью ветра, Кемок и я — за ней, завершали шествие два всадника, размахивающие своими хлыстами. Мы миновали мерцающие менгиры — нас сопровождал зеленоватый туман, застилавший все вокруг. Я пытался разглядеть хоть что нибудь, но тщетно. Что же, будем полностью полагаться на Дахаун. Она мчалась уверенно, не сбиваясь с темпа. Я удивлялся выносливости ее скакуна.
— Куда мы едем? — спросил Кемок.
— Не знаю, — ответил я.
— Может быть, нам грозят еще большие неприятности, — заметил он мрачно.
— Кто знает, хотя сомневаюсь. Здесь нет зла…
— Что то не верится. Посмотри на тех, кто скачет сзади — не очень то они расположены к нам.
— Они пришли, чтобы спасти нас.
В чем то брат был прав. Дахаун вызволила нас из убежища, которое стало нашей тюрьмой — оказала нам услугу. Но что ждет нас впереди? Неизвестно.
Я не видел дороги, но мне казалось, что мы скачем в горы, к целебным резервуарам — наверное, там живут те, кто сопровождает нас.
— Не нравится мне ехать вот так, ничего не видя, вслепую, — проворчал Кемок. — Но не думаю, что они используют такое прикрытие, чтобы сбить нас с толку. Эта земля, которую мы воспринимаем по своему, словно ослеплена неведением. Киллан, если мы нарушили равновесие мира, то должны ответить за это — поплатиться жизнью?
Заглядывая в глубь веков, я не мог найти, как можно было бы что либо изменить — наши знания ничего не давали для спасения этой земли. Я услышал приглушенный смех брата.
— Отлично, Киллан, предлагаешь прийти на помощь, этому миру? Разве не наши родители выступили против колдеров вслепую, обладая лишь внутренней силой? Чем мы хуже их? И нас трое, а не двое. По моему, мы скачем к неприятелю — но втроем мы выстоим.
Мы не сбавляли шага, и туман стирал ощущение времени и пространства. Наверное, уже утро. Туман медленно таял, мы начали различать деревья, кустарник, траву. А потом нас озарил рассвет. И с первыми лучами солнца мы въехали в узкий проход между двумя скалами. Дорога под ногами наших рогатых лошадей стала ровной, а на скалах я увидел некие символы, которые показались знакомыми, хотя разобрать их я не мог. Я услышал, как Кемок за моей спиной присвистнул.
— Эйтаян!
— Что?
— Слово Власти — я встречал его в древних свитках в Лормте. Должно быть, это хорошо защищенное место, Киллан. Ни одна злая или вражеская сила не может проникнуть через такую преграду!
Символы кончились, и вскоре перед нашими взорами предстала прекрасная долина с лесами, равнинами, серебряной извивающейся полоской реки… Сердце мое затрепетало от радости. Такая же картина возникла перед нашими глазами, когда мы увидели эту страну в далеком прошлом — сказочная золотистая земля, которая не знает Зла… Пьянящий воздух, свежий ветер, — добрая страна, свободная от нечисти, полная сердечности и миролюбия.
И этот мир был реальным. Над нами парила птица с изумрудным оперением, сияющий на солнце фланнан; на камне я заметил двух ящериц, сидящих на задник лапках и провожающих нас взглядом. Рогатые кони мирно паслись на лугах. И над всем этим ощущалась аура такого покоя и благодати, которых я не испытывал за всю свою жизнь.
Мы пошли легким шагом, минуя новый коридор каких то знаков. По обе стороны дороги благоухали цветы, словно садовники соткали богатый гобелен по случаю праздника. Потом мы выехали к реке и увидели замок. Нет, это было не здание в привычном для нас смысле слова — он вырастал из земли словно специально для того, чтобы стать пристанищем для его обитателей. Стены его — не из камня, не из мертвого леса. Это деревья или мощные высоченные кусты неизвестных нам пород образовывали крепкие перекрытия, поросшие виноградом, цветами, листвой.
Не было ни привычных крепостных стен, ни внутреннего двора. Широкий свод входа обвивал виноград. Но больше всего меня поразила крыша, пронзающая острием небо, она вся была словно соткана из перьев — изумрудных перьев тех птиц, которых мы уже видели.
Мы спешились, и наши рогатые скакуны помчались по своим делам — а для начала к ручью, напиться воды. Дахаун обняла мою сестру за плечи и повела к двери. Мы с Кемоком пошли следом, изрядно устав после длинной дороги. За виноградным занавесом нас ждал зал, устланный упругим мхом. Ширмы, сплетенные из перьев и увитые виноградом, образовывали всевозможные навесы и ниши. И везде мягкий зеленый свет.
— Проходите… — обратился один из стражей к нам с Кемоком. Дахаун и Каттея успели уже скрыться за одной из ширм. Мы направились в противоположном направлении и вышли к тому месту, где пол переходил в бассейн. Я увидел густую красную жижу — знакомый запах — как в тех резервуарах. Разделся, Кемок последовал моему примеру. Мы погрузились в бассейн — постепенно вся наша усталость и волнения куда то ушли, наступил покой и благодать как для тела, так и для души.
Потом мы как следует подкрепились тем, что поставили перед нами на гладких деревянных подносах. Наконец глаза наши закрылись, и мы уснули на кушетках, покрытых сухим мхом. И мне приснился сон.
Опять золотистая страна. Не та, в которую привели нас спасители, а та, что существовала когда то давным давно, увиденная глазами нашего посланника. Я смотрел на замки, такие знакомые, словно я сам жил в них. Я ехал в окружении других мужчин — тех, чьи лица были мне хорошо известны — стражей границы из Эсткарпа, людей Древней расы, с которьми мне доводилось пировать в редкие минуты перемирия, и даже тех, кого я знал в Эстфорде. И, как обычно бывает в снах, реальность и вымысел переплелись, прошлое и настоящее слились воедино, мои детские страхи исчезли, и народ наш был сильным, жизнерадостным, не знал опасностей вражеских нашествий и заката цивилизации. Но в памяти всплывала какая то война, принесшая нам много страданий и поражений, но выигранная. И эта страшная война стоила всего, чем мы владели.
Потом я проснулся и открыл глаза — надо мной нависла полупрозрачная пелена. Я не мог опомниться после увиденного во сне — казалось, в нем заключалось что то важное для меня… Я понял в эту минуту, что мне делать!
Кемок безмятежно спал на соседней кушетке. Я даже позавидовал ему, потому что его в данный момент ничто не тревожило. Я не стал будить брата, оделся в ту одежду, что приготовили для нас хозяева, и прошел в зал. Четыре ящерицы сидели вокруг плоского камня, передвигая что то маленькими лапками — наверняка играли во что то занимательное. Они повернули головы в мою сторону и приветствовали меня немигающим взглядом. Были в зале еще двое. Они тоже посмотрели на меня. Я поднял руку, приветствуя ту, что сидела, скрестив ноги, на большой подушке; рядом с ней стоял кубок.
— Киллан Трегарт из Эсткарпа, — произнесла Дахаун. — Эфутур из Зеленой Тишины, — представила она другого.
Тот, кто сидел рядом с ней, привстал. Он был одного роста со мной, темноглазый. На нем были такие же куртка и брюки, как на мне, но помимо этого он носил украшенные драгоценными камнями пояс и браслеты, как Дахаун. Несмотря на то, что у него были рожки чуть побольше, чем у тех, что сопровождали нас от кольца менгиров, он был похож на представителя Древней расы. Я не мог сказать ничего определенного об его возрасте. Может быть, он чуть постарше меня; но, встретив его взгляд и увидев, что скрыто в их глубине, я засомневался. Он обладал властью того, кто привык командовать людьми — или силами — на протяжении многих лет, принимать решения и приказывать, спрашивать с подчиненных по всей строгости. Он походил на полководца, такого, как Корис или мой отец, Саймон Трегарт, насколько я его помню. Он оценивающе оглядел меня с ног до головы. Я выдержал его тяжелый властный взгляд. Затем он протянул ко мне руки, ладонями вверх. Не зная смысла этого жеста, я тоже протянул в ответ свои руки, ладонями вниз. Наши ладони соприкоснулись. Что то возникло между нами — не тот контакт, что у нас был с Кемоком и Каттеей, нет — какое то другое непонятное единство. Он принял меня.
Дахаун перевела взгляд с меня на него, затем улыбнулась. Имело ли для нее значение то, как пройдет наша встреча, не знаю, но она жестом пригласила меня присесть на соседнюю подушку и налила золотистую жидкость из сосуда в кубок.
— Каттея? — спросил я до того, как прикоснулся к напитку.
— Она спит. Ей требуется отдых, она устала не только телом. Она сказала мне, что не давала клятву колдуньи, но она не уступает им ничуть! Она обладает волей и Силой!
— Но не всегда пользуется ими правильно, — промолвил Эфутур.
Я поглядел на него поверх края кубка.
— Она никогда не пользовалась им неправильно, — возразил я возмущенно.
Он улыбнулся, и снова показалось, что он молод, а не умудрен опытом ведения войн.
— Я имел в виду нечто другое, — мягко сказал он. — Наша страна отличается от вашей — течение здесь опасно и полно неожиданностей. Ваша сестра поймет сама, что новое следует сначала изучить. Однако… — Он помедлил, потом снова улыбнулся. — Вы на самом деле не догадываетесь, что значит для нас ваше появление? Мы прошли по очень узкой тропе между кромешной Тьмой по одну сторону и Хаосом по другую. Сейчас силы тянут нас к опасной черте. Все решит случай — либо мы обретем нечто новое, либо наступит конец. Сегодня мы взвешиваем все свои возможности, Киллан. Здесь, в долине, мы в безопасности, так сложилось веками. У нас есть союзники, но нас очень мало. Возможно, враг тоже немногочислен, но тех, кто служит ему, гораздо больше.
— А если ваши ряды пополнятся? — он поднял свой кубок.
— Может быть, вам неизвестно, но мы не берем к себе тех, кто существует в других измерениях. Это корень всех нынешних бед!
— Да нет. Что если вашими союзниками станут другие люди — из Древней расы? Испытанные в боях воины?
Дахаун приблизилась ко мне.
— Они могут поддаться влиянию Сил… А о каких людях ты говоришь? Все живущие в Эскоре уже давным давно сделали свой выбор. Горстка тех, что присоединились к нам, совсем иссякла, а наша кровь перемешалась, так что чистой Древней расы здесь не найти.
— Вы забываете о западе.
Я заставлю их поверить в то, что задумал. И хотя их лица не выражали эмоций, а мысли были упрятаны далеко от меня, они внимательно слушали.
— Запад закрыт.
— Но мы втроем прошли.
— Вы нечистокровные! Для других этот путь закрыт.
— Но если вести их будет тот, кому дорога открыта?
— Каким образом? — вяло спросил Эфутур.
— Послушайте, возможно, вы не догадываетесь. Мы тоже, подобно вам, шли узкой тропой, но у себя в Эсткарпе… — Я рассказал им о закате Эсткарпа и о том, что это может означать для тех, кто одной крови со мной.
— Нет! — Эфутур с размаха ударил по столику, так что даже кубки подпрыгнули. — Нам не нужны колдуньи! Колдовство откроет двери колдовству. Мы и сами можем покончить жизнь самоубийством!
— А кто говорит о колдуньях? — спросил я. — Я не хочу искать с ними встречи — я поплачусь за это своей жизнью. Но воины Эсткарпа не всегда одного мнения с Советом. Колдуньи живут своей жизнью, в их сердцах нет места для простого воина. — Я пытался убедить их. — Браки там стали редки: колдуньи не хотят лишаться своего Дара, а значит, рождается совсем мало детей. Многие мужчины так и живут всю жизнь без жен и очага…
— Но если там война, то все они на службе, и тебе не найти добровольцев, — возразил Эфутур. — Либо это будут те, кому ты не сможешь доверять…
— Война скорее всего кончилась — по крайней мере, на время. Удар, нанесенный по Карстену, наверняка остановил Ализон. Но я смогу узнать это, увидев Эсткарп собственными глазами.
— Почему? — на этот раз вопрос задала Дахаун, и я ответил откровенно:
— Не знаю, почему, но я должен это сделать. И с этого пути не сверну…
— Да! — она поднялась и встала передо мной на колени, обняв меня за плечи, словно удерживала меня. Она заглянула мне в глаза, стараясь разглядеть мои помыслы. Потом она встала. Повернувшись к Эфутуру, Дахаун проговорила:
— Он прав.
— Но, леди! — Эфутур вскочил, глаза его заблестели. — Кто знает, что произошло, когда нарушили равновесие? То, что оно нарушено, несомненно. Но… справишься ли ты, Киллан Трегарт из Эсткарпа?
— Думаю, да, — ответил я.