АНДРЕ НОРТОН
Колдовской мир: Колдовской мир

Краска медленно заливала лицо Кориса, подступая к самым корням волос. Когда он ответил, у прекрасного рта обозначились горькие морщины, состарив его молодое лицо.
— Вы забыли, леди, — он со звоном опустил плашмя лезвие топора на стол, — что когда то Корис был изгнан отсюда.
— А что случилось затем с Гормом и с теми, кто изгнал Кориса? — спокойно спросила она.
Рука его крепко сжала рукоять топора.
— Ищите другого лорда протектора Горма, леди. Клянусь Норманом, я не вернусь сюда. Думаю, у Эсткарпа нет причин жаловаться на своего капитана; к тому же я не верю, что война уже выиграна.
— Он прав, вы знаете, — поддержал Кориса Саймон. — Колдеров, может, и немного, большинство из них заперто в кораблях внизу. Но мы должны проследить их путь до самого выхода, чтобы быть уверенными, что они не явятся снова претендовать на господство. Как насчет Айля? И нет ли у них гарнизона в Салкаркипе? Глубоко ли вторглись они в Карстен и Ализон? Возможно, мы только в самом начале большой войны.
— Хорошо. — Волшебница перекатывала камень в руке. — Поскольку у вас такие определенные мысли, Саймон, становитесь здесь губернатором.
Корис быстро заговорил:
— Я согласен с этим планом. Владей Гормом с моего благословления, Саймон, и не думай, что я когда нибудь предъявлю свои наследственные права.
Но Саймон покачал головой.
— Я солдат. И из другого мира. Каждому свое; мне нужно преследовать колдеров. — Он знал, что, закрыв глаза, увидит узкую долину и бегущих отстреливающихся людей.
— Вы хотите отправиться в Айль, Салкаркип и дальше? — первым нарушил молчание Брайант.
— И куда же ты поведешь нас теперь? — спросил Корис.
— В Карстен! — Если раньше Саймон и мог считать Брайанта спокойным и невозмутимым, то сейчас он усомнился в своей оценке.
— А почему Карстен так важен для нас сейчас? — Голос Кориса звучал почти добродушно. Но было еще что то в его тоне, Саймон не мог уловить, что именно. Велась какая то игра, а он не знал ее правила.
— Ивьян! — Это имя прозвучало как боевой вызов, и Брайант смотрел на Кориса, ожидая, что тот подхватит этот вызов. Как и раньше, во время разговора Саймона с волшебницей, сейчас Корис и Брайант говорили так, будто вокруг никого нет.
Второй раз щеки Кориса вспыхнули, потом побледнели, как будто капитан вел борьбу, от которой не хотел уклониться. Впервые он забыл о топоре Вольта, лежавшем на столе, и подошел к концу стола с кошачьей грацией, так не вязавшейся с его изуродованным телом.
Брайант, со смешанным выражением вызова и надежды, ждал его приближения. Руки капитана с силой упали ему на плечи.
— Ты хочешь этого? — Кориса как будто подвергали пытке. И в этот момент Брайант попытался быть уклончивым.
— Я хочу свободы, — ответил он негромко. Руки капитана упали. Корис рассмеялся с такой горечью, что Саймон внутренне запротестовал.
— Будь уверен, она твоя. — Капитан отошел бы, если бы на этот раз Брайант не схватил его за руку.
— Мне нужна свобода, только чтобы свободно сделать выбор. И этот выбор уже сделан — неужели вы сомневаетесь в этом? Или мне хватает того, чем обладает Алдис?
Алдис? Догадка сверкнула в голове Саймона.
Пальцы Кориса взяли под подбородок Брайанта и повернули юношеское лицо. На Брайанта капитан мог смотреть вниз, а не вверх, как на других.
— Ты веришь в клятву на мече? У Ивьяна есть Алдис, пусть будут довольны друг другом. Но, мне кажется, Ивьян сделал неудачный выбор. И если на одном топоре был заключен брак, почему бы не заключить его на другом?
— Брак только в бормотании Сирика, — вспыхнул Брайант, все еще немного вызывающе, но не пытаясь освободиться из рук капитана.
— Нужно ли говорить это мне, леди Верлейнская? — Корис улыбался.
— Лойз Верлейнская мертва! — повторил Брайант. — Придется вам иметь дело с ее наследницей, капитан.
Морщинка появилась на лбу Кориса.
— Не нужно говорить об этом. Мне не нужна жена с богатым приданым. И никогда больше не напоминай об этом.
Ее рука зажала ему рот, призывая к молчанию. В голосе ее звучал гнев, когда она ответила:
— Корис, капитан Эсткарпа, никогда не должен так говорить о себе, особенно мне, женщине без наследства, без земель и красоты!
Саймон шевельнулся, зная, что для этих двоих больше никого в комнате нет. Он коснулся плеча волшебницы и улыбнулся.
— Оставим их, — прошептал он. Она молча рассмеялась.
— Этот разговор о том, кто чего стоит, скоро прекратится совсем.
— Значит, она и есть исчезнувшая наследница Верлейна, заочно вышедшая замуж за герцога Ивьяна?
— Да. Только благодаря ей я спаслась из Верлейна. Фальк не самый приятный собеседник.
Чуткий к оттенкам ее голоса, Саймон стал угрюмым.
— Я думаю, что Фальк и его грабители должны в самом близком будущем получить хороший урок, — заметил он. Саймон хорошо знал ее склонность к преуменьшениям. Вполне достаточно признания, что она обязана спасением из Верлейна этой девушке в другом конце комнаты. Для женщин Силы такое признание свидетельствует о подлинной опасности. Он испытал внезапное желание взять один из салкарских кораблей, посадить туда воинов и плыть на юг.
— Несомненно, он его получит, — со своим обычным спокойствием согласилась она. — Как вы сказали, мы лишь в середине войны и еще не победили в ней. Верлейну и Карстену придется уделить должное внимание. Саймон, меня зовут Джелит.
Это произошло так внезапно, что Саймон вначале не понял значения сказанного. Потом, вспомнив эсткарпские обычаи, он почувствовал крайнее удивление: ее имя, самое личное из владений обладательниц Силы; его нельзя отдавать никому.
Как топор Кориса, так и камень волшебницы остались лежать на столе. Саймон понял. Она сознательно обезоружила себя, отбросила все свое оружие и защиту, отдавая в его руки самое важное в ее жизни. Он мог только догадываться, что означала для нее такая сдача, но догадываться смутно. И он почувствовал благоговейный страх.
Он сделал шаг и привлек ее к себе. И отыскивая ее ждущие губы, Саймон понял, что и сам он изменился. Впервые он стал неотъемлемой частью этого мира. И так будет всегда, до конца его жизни.