Крис опасался, что тетя Элизабет захочет поговорить с ним о случившемся. Но хотя она время от времени поглядывала на него с легкой тревогой, при Нэн ничего не сказала. Проходила минута за минутой, и Крис слегка расслабился. Он по прежнему был уверен, что у него нет ни малейшего шанса оправдаться завтра, но впереди еще ночь. Он рано ушел к себе в комнату. Нэн тоже тревожно смотрела на него. Он попытался забыть о ней. Он ни на кого не может рассчитывать, даже на себя самого.
Если только…
Слабая надежда заставила его подойти к ящику и достать гостиницу. Он очень хотел вернуться в прошлое Даже если это время, когда существовали контрабандисты и охотники за ними. Сейчас это казалось лучше того, что ждет его завтра.
Он поставил «Благородного оленя» на столик у кровати. Гостиница стояла на папином письме, которое он даже не распечатал. Он взглянул на письмо — какая от него польза? В конверте нет ничего, что стоило бы прочесть. И неохотно лег в постель.
***
Кто то кричал так громко, что в ушах звенело. И он больше не в кровати. Очень холодно, и вокруг заснеженные кусты, за которыми он скорчился. Снова бой с контрабандистами? Но тогда он был в гостинице…
Он увидел языки пламени. Гостиница горит!
Крис продвинулся вперед. Пламя разогнало ночные тени. Нет, за полем он увидел не гостиницу. Большой амбар, а горит рядом с ним стог сена. Вокруг толпятся люди с ведрами, поливают водой пламя и отступают, потому что огонь, вопреки их усилиям, разгорается все сильней. Слышатся и другие звуки, несколько человек выводят из амбара коров. Один ведет лошадь, голова которой замотана курткой.
Крис встал. Это сделали контрабандисты? Но почему?
— Крис Фиттон!
Услышав из кустов свое имя, он полуобернулся. Там стоит другой мальчик, пламя чуть освещает его, но недостаточно, чтобы Крис его узнал.
— Ты кто? — Неожиданно стало необыкновенно важно узнать, кто это.
В ответ мальчик со смехом скрылся в тени. И тут словно какая то дверь отворилась в голове Криса.
Он действительно Крис Фиттон, и его отец — хозяин гостиницы «Благородный олень». Он знает и что делает здесь. Ждет Сэмпсона Дайкса. Если только отец узнает, что он видится с Дайксом! Крис глубоко вдохнул. Сейчас он должен лежать в своей постели в гостинице, и чем скорей он туда вернется, тем лучше.
Миновав кусты, он заторопился к гостинице. Горит ферма поместья. В такую погоду воды для того, чтобы потушить пожар, недостаточно. Судя по крикам, здесь собралась половина деревни.
Крис колебался. Сюда могут прийти его отец, конюх и рабочие с конюшни. Может, как раз сейчас возвращаться не стоит. Тем не менее он продолжал идти в гостиницу. Да, его догадка подтвердилась: показался огонек фонаря, со стороны конюшни бежали люди. Крис присоединился к ним.
— Ферма поместья! — кричал кто то. — Она горит! Он увидел, как из дома выбежал отец.
— Ведра, парни, — кричал он на бегу. — И прихватите лошадиные попоны. Можно увлажнить их в снегу и сбивать пламя…
Крис вытащил из конюшни попону с крепким лошадиным запахом и присоединился к отряду, который по лесной тропе вел Айра Фиттон.
Когда они подошли к пожару, было уже поздно спасать амбар. Пришлось бороться за другие пристройки и даже за сам дом.
— Поджог! — хрипло сказал голосом Генри Невисона человек с закопченным лицом. — Злое дело. Какой то негодяй поджег нас, пока мы спали!
Пламя гасло. Они выиграли бой. Крис старался не вдыхать густой дым.
— Хорошо, хозяин, что мы успели вывести лошадей. Они так испугались…
— Бедняги, — заметил Невисон. — Говорю вам, это поджог. И если я доберусь до того, кто сделал это, он пожалеет, что родился. Но это не принесет ему ничего хорошего!
Первым отозвался Айра Фиттон, почти такой же почерневший от сажи, как сам фермер:
— Почему ты считаешь, что это поджог, Генри?
— А как иначе? Парни знают, что сюда нельзя проносить горящие лампы. Я это ясно дал им понять. А стог сена сам по себе посредине зимы загореться не может. Ты сам знаешь, Айра, многие затаили злобу против сквайра. С тех пор как стал судьей, он жестоко обошелся с некоторыми. Но ни один человек не должен обращать свою злобу против бессловесных животных. Если бы Мик из за боли в животе не потерял сон… — фермер кивнул на одну из мрачных фигур за собой, — мы бы потеряли всех животных. И где мне их теперь держать, в такую погоду…
— Приводи их в гостиницу. У нас хватит места. Зимой мало посетителей, Генри.
— Что здесь происходит?
Во двор въехал человек, сражаясь с лошадью, которая пугалась запаха горящего сена. Он старше отца, с узким длинноносым лицом и злобно поджатым ртом. Сквайр Мэллори. Крис отступил в тень. Мастер Невисон уверен, что это поджог, и правда, что все браконьеры ненавидят сквайра. Он отправил старшего брата Сэмпсона в Австралию как раба, когда тот подстрелил пару зайцев: его семья умирала с голоду, потому что сквайр выгнал их из дома и поселил в нем лесничего, которого привез с севера.
Неужели Сэмпсон поджег сено? Крис отказался от этой мысли сразу. Сэм любит животных и не терпит, когда им причиняют боль. Он никогда бы не оставил в огне скот. Но есть и другие мужчины и мальчишки, которые так ненавидят сквайра Мэллори, что готовы поджечь его ферму. Например, Джем Кэтсби, хотя Джем два дня назад уехал, сказав, что здесь у него ничего нет и он поедет в Лондон и посмотрит, не сможет ли заработать там. Отец заметил, что он дурак: в Лондоне гораздо хуже, чем здесь.
Генри Невисон повторил свое обвинение, и злобный рот сквайра еще сильней искривился.
— Это висельное дело! — выпалил он. — И мы кое кого подвесим за него.
Крис вздрогнул. Сквайр говорит серьезно. Он позаботится, чтобы кого нибудь повесили за сегодняшнее. Мальчик еще глубже отодвинулся в тень. Сквайру незачем его видеть: неделю назад он побелел от гнева, когда застал мисс Нэн говорящей с Крисом и расспрашивающей о лисенке, который рос у мальчика. Для сквайра Крис не лучше грязи, а тут с ним разговаривает его собственная дочь. Крис видел, что даже мисс Нэн испугалась, когда отец отослал ее домой.
— Ты, Фиттон! — Сквайр верхом надвинулся на трактирщика. — Что делаешь здесь ты и твои псы? — Он взмахнул хлыстом, словно ему не терпелось пустить его в ход.
— Мы пришли помочь. — Отец сохранял спокойствие. Он смотрел на сквайра так же прямо, как тот на него. Сквайру не нравилось, что гостиница принадлежит не ему, что ею владеют Фиттоны и он не может приказывать им.
— А теперь, — продолжал отец, — поскольку помощь больше не нужна, мы уходим.
Крис видел, что Генри Невисону стало стыдно. Но фермер не осмелился заговорить: он живет на земле сквайра, и потому он его человек.
Было очень тихо. Айра Фиттон и его работники повернулись и стали уходить. Они пошли не лесной тропой, но по дороге, чтобы не оказаться на земле сквайра.
Из темноты послышался голос Джека.
— Он еще причинит нам неприятности, хозяин.
— Если сможет. Теперь слушайте, все вы. — Голос Айры Фиттона звучал строго. — Возможно, Генри Невисон сказал правду и это поджог. В такие времена люди готовы схватить первого подвернувшегося под руку и обвинить его — виновен он или нет. Держите язык за зубами и держитесь подальше от земель Мэллори. Не дадим ему возможности указать пальцем в нашу сторону.
— Хорошо сказано, хозяин. Сквайру не нравится, что не он хозяин «Благородного оленя», как всей деревни. Он захочет показать пальцем, как вы и сказали, — согласился Джек; работники конюшни и трактира одобрительно загудели.
— Так не давайте ему такой возможности, — ответил Айра Фиттон. — И ни с кем из деревни не разговаривайте. Не хочу, чтобы пострадал невинный, поэтому не высказывайте никаких догадок. Если это сделаете, можете затянуть петлю на чей то шее — даже если этот человек невиновен.
Он крепко взял Криса за руку, так что тот не смог бы высвободиться, даже если бы попробовал. Мальчик с тревогой понял, что отец хочет что то еще сказать ему, но не при всех. Должно быть, это связано с Сэмом… Он спотыкался на снегу. Отец не выпускал его руку, и Крис гадал, знает ли отец, что он ходил на встречу с Сэмом. Он ничего не сможет сказать в свое оправдание: его много раз предупреждали, чтобы он не показывался на землях Мэллори, а встреча с мисс Нэн показала, к чему это может привести. Отец тогда принял его объяснения, но сейчас ему очень не понравится, что Крис встречается с человеком, которого подозревают в браконьерстве.
Работники отправились спать на чердак над конюшней, но Крис по требованию отца пошел не на дружественную кухню, но дальше, в маленькую комнатку, где Айра Фиттон вел счета и судил своих работников. Мальчик услышал щелчок кремня и замигал от яркого света свечи.
Айра Фиттон сел в свое большое кресло. Его волосы на голове и бакенбарды, доходящие до краев рта, в пятнах седины. А под правым глазом шрам, полученный под Ватерлоо. И в глазах нет того веселого юмора, с каким он обычно разговаривает с Крисом.
— Ты выходил вечером… — Это был не вопрос, а утверждение.
Невозможно лгать отставному сержанту Фиттону. Крис никогда и не пытался.
— Да.
— Куда ты ходил и зачем?
— Я ходил в кусты у фермы. — Но Крис не стал объяснять, почему пошел туда. Отец не любит Сэмпсонов. Он не раз вслух говорил, что вся эта семья — мошенники и приходу было бы гораздо лучше без них.
Айра Фиттон нарушил молчание.
— Значит, это был Сэмпсон? Ты ходил к нему?
Крис покачал головой.
— Я его не видел. Он не пришел.
Сэмпсон не мог поджечь, Крис готов был в этом поклясться. И если никто не знает, что он уходил…
Отец слегка наклонился в кресле.
— Ты, маленький глупец! — взорвался он. — Достаточно, чтобы тебя кто нибудь видел и рассказал сквайру… Он отправит тебя в тюрьму в Рее, так что ты и чихнуть не успеешь. И многие, чтобы угодить ему, поклянутся, что ты и есть поджигатель. Ты меня понял?
Крис был так потрясен, что не мог говорить. Он кивнул.
— Будем надеяться, что тебя никто не видел, — продолжал отец.
Неожиданно Крис вспомнил ту тень, что назвала его по имени.
— Может, кто то и видел, — прохрипел он.
— Кто? — Вопрос прозвучал, как выстрел из одного из больших пистолетов, которые отец принес с войны.
— Не знаю. — Он торопливо рассказал об этой фигуре.
Отец с такой силой ударил ладонью по столу, что Крис замигал.
— Нас ждут неприятности. Мне нужно подумать. А ты — отправляйся в свою комнату и не выходи, пока я тебя не позову.
Крис ушел, и страх следовал за ним по пятам, как собака.
***
Нэн стояла у окна, набросив на плечи самую толстую и теплую шаль. Она дрожала скорее от волнения, чем от холода, глядя, как вдали опадают языки пламени. Сгорела ли ферма?
Ее разбудил громкий стук в дверь. Лиз, которая спала на раскладушке у двери, сунула ноги в разношенные тапки и пошла к двери. Вернувшись, она рассказала, что прибежал Дольф Невисон и сообщил, что ферма горит и нужна помощь. Нэн выбралась из большой кровати и подошла к окну.
Позже по дороге, ведущей к ферме, проскакал на лошади отец. Люди, должно быть, пошли коротким путем, через поля. Отец был только черной тенью в темноте, но она могла представить себе его ярость.
Слишком хорошо знала Нэн, как здесь не любят Мэллори. Отец может вести себя как сквайр, но все знают, что он просто купил поместье и земли на аукционе, потому что прежний владелец сломал шею во время охоты и оставил вдову с двумя детьми без единой гинеи в кошельке. Но хоть он и купил поместье, это еще не означает, что жители деревни, фермеры и соседние дворяне их приняли.
Она опустила занавес. Лиз зажгла свечу и оставила на столике, а сама ушла на кухню, чтобы помочь готовить горячие напитки людям, когда они вернутся. Нэн тоже хотелось пойти туда и узнать, что случилось. Но ее удержал страх перед отцом.
Он сказал, что не допустит, чтобы она сплетничала со слугами. Она сжалась, вспомнив, как он выпорол ее, когда она пошла посмотреть лисенка, которого приручил мальчик из гостиницы. Отец ненавидит людей из гостиницы, потому что не может управлять ими. Мастер Фиттон владеет гостиницей, как до него его отец и дед. Это был один из рассказов о соседях, которые она услышала от Лиз.
Все это имело отношение к контрабандистам, которые были здесь очень сильны, пока не убили их предводителя Хейверса. Убили прямо во дворе гостиницы. Там находился раненый лейтенант Фиттон, и Хейверс пришел за ним. Но женщина, хозяйка гостиницы, не отдала раненого. Произошел настоящий бой между контрабандистами и драгунами, которых привел сын лейтенанта. Впоследствии лейтенант из за раны был признан негодным к службе, женился на хозяйке гостиницы и остался с ней. Так что гостиница не часть деревни, как хочет отец, она принадлежит Фиттонам.
Отец заработал деньги на морских перевозках, и почему ему оказалось нужно поместье так далеко от моря, Нэн не знала. Но, купив поместье, он правил им твердой рукой. Старая тетя Маргарет ни во что не вмешивалась и вообще ни с кем не разговаривала. Казалось, она тоже боится отца. Нэн очень скоро поняла, что либо ты выполняешь приказы, либо знакомишься с кнутом. Плечи ее дернулись.
Она услышала шум внизу, стук дверей, топот, ворчливый отцовский голос — все это проходило через щель в двери, которую Лиз закрыла неплотно. Может, стоит сейчас спуститься вниз и послушать, что произошло?
Но тон голоса отца был достаточным предупреждением. Он не обрадуется ее появлению. Ей следует набраться терпения и ждать, пока не вернется Лиз, тогда можно будет ее расспросить.
Появившаяся служанка была полна новостей.
— Это был поджог, говорит сквайр, — выпалила она, не успев зайти. — Злое дело: едва успели спасти бедных животных. А если бы Мик в ту ночь не заболел, они все могли сгореть, и люди и животные! Очень злое дело — и сквайр говорит, что по закону тут положена виселица!
— Но кто мог это сделать?
— И вы еще спрашиваете, мисс. — Лиз хитро посмотрела на нее, и Нэн поняла, что она имеет в виду. У отца больше врагов по соседству, чем можно насчитать по пальцам обеих рук.
Она вспыхнула. Ужасно, когда тебя ненавидят, ужасно думать, что можно так тебя ненавидеть, что подвергнуть риску жизнь людей и животных.
— Сквайр, он предложил десять гиней — он это сказал всем, кто здесь был, — за имя того, кто это сделал. А десять гиней — большие деньги, мисс. Многие захотят их заполучить.
— Но если никого не видели… — начала Нэн.
— Мисс, была темная ночь. Всякий может поклясться, что видел что то, и кто может отличить правду от лжи?
Нэн перевела дыхание. Она понимала, о чем говорит Лиз. Если кто то в деревне ненавидит соседа, сейчас самое время избавиться от него и при этом заработать небольшое состояние.
— Должны быть доказательства, — сказала она с уверенностью, которой не ощущала. Она знает характер отца. Станет ли он доискиваться доказательств? А всякий, что готов предать другого, постарается сделать свою историю убедительной.
— Я знаю, кто нужен сквайру. — Лиз бросила еще один хитрый неприятный взгляд. — Мастер Фиттон, он со своими людьми пришел на помощь, но сквайр его прогнал.
Нэн села на край кровати. Ей стало холодно внутри. Да, отец прежде всего захочет повесить это преступление на человека из гостиницы. Она не разбирается в законах, но, наверно, отец сумеет их использовать. Может, даже заберет себе гостиницу.
— Это всего лишь подозрения, Лиз, — как можно уверенней ответила она. — Никого нельзя наказывать без доказательств. Ты ведь знаешь, что мастер Фиттон готов поджечь дом соседа не больше, чем свой собственный.
— Может, и не он, мисс. Но он не единственный мужчина — или мальчик — в «Благородном олене».
Нэн снова легла. Простыни просто ледяные. Она знала, кого заподозрила Лиз. Но ведь это нелепость! Крис Фиттон не станет поджигать ферму только потому, что отец выгнал его и попытался ударить кнутом. Крис увернулся от удара — лицо его под загаром побелело, а глаза засверкали. Он был охвачен диким гневом, Нэн знала это, хотя мальчик ничего не сказал, просто повернулся и ушел.
Вспоминая эту сцену, она подумала, что молчаливый уход Криса еще сильней разозлил отца. Но она не должна ничего говорить, чтобы не подкреплять подозрений Лиз. Конечно, как бы сильно ни хотел отец признать его виновным, Крис Фиттон не виновен.
Но она не могла уснуть, хотя лежала неподвижно и дышала ровно, надеясь обмануть Лиз. Нэн думала, что будет делать отец. Неужели на самом деле подкупит кого нибудь, чтобы тот поклялся, что это был Крис или кто то другой из гостиницы? Если так, что ей делать? Она думала и думала, пока не заболела голова, но ничего не могла придумать.
***
Крис разделся и забрался в постель. Без горячего кирпича в ногах в ней было ужасно холодно. Но холодней ледяных простынь, касавшихся дрожащего тела, было воспоминание о словах отца и о фигуре, растаявшей во мраке. Он тщетно пытался вспомнить голос и тем самым узнать имя увидевшего его. Но не мог. Теперь то, что кто то видел его наблюдающим из кустов за пожаром, всегда будет угрозой, и ему придется с этим жить…
Он дважды засыпал ночью и каждый раз просыпался от ужаса, увидев кошмарный сон. И обрадовался, когда Питер, трактирный прислужник, постучал в дверь на самом рассвете и сказал, что его зовет отец. Крис оделся, плеснул ледяной воды в лицо, провел расческой по волосам и спустился по задней лестнице.
Тепло и запахи еды в большой кухне успокаивали, но пришлось из нее уйти в маленькую комнатку, в которой он разговаривал с сержантом Фиттоном накануне. Постучав, Крис услышал ответ отца и собрался с мужеством.
На столе лежал лист бумаги. Хотя он лежал верхом в его сторону, Крис смог прочесть написанное большими буквами: «Разыскивается преступник». Такие объявления магистраты с Боу стрит* рассылают по всем гостиницам и пунктам сбора налогов по всей стране; там содержится перечень преступлений и описание разыскиваемых преступников. Отец всегда вывешивал такие объявления в трактире и читал их вслух слугам и неграмотным жителям деревни.
Айра Фиттон сидел в мятой рубашке, с табачным пеплом на рукаве; выглядел он очень уставшим. В руке он держал другой лист бумаги, сложенный и запечатанный темным воском, который хранился для особых случаев. Концом пера он указал Крису на один из стульев.
— Если почтовая карета придет в обычное время, она будет здесь через полчаса. Я дам это Ворчестеру, который мне обязан. Если все пройдет нормально, письмо прибудет в Лондон завтра днем. Ворчестер позаботится, чтобы оно было доставлено на Боу стрит, Гарри Хокинсу…
Гарри Хокинс — отец служил с ним на полуострове под командованием герцога, а позже они вместе участвовали в Ватерлоо. Потом Гарри стал полицейским сыщиком на Боу стрит. Он один из ловцов преступников, и его не раз отмечали за хорошую службу.
— Возможно, я призываю к оружию, когда никакого нападения нет, — продолжал Айра Фиттон. — Но, учитывая характер Мэллори, то, что ты вчера был на его землях и тебя там видели, думаю, разумно предпринять кое какие шаги для твоей защиты. Частные лица могут нанимать сыщиков, если речь идет о преступлении. Я прошу Гарри разобраться в этом деле. Будем надеяться, что он не занят и сможет приехать.
— Ты думаешь… — Крис перевел взгляд с мрачного лица отца на свои грязные руки, на которых еще сохранились следы вчерашней схватки с огнем.
— Я думаю, что ты вел себя глупо и можешь оказаться в большой опасности. Сегодня утром Томкинс рассказал новости — он постарался, чтобы я это услышал, так что уже указывают в нашу сторону, — Мэллори предложил награду в десять гиней за сведения о человеке, который поджег его амбар.
Крис с трудом глотнул. Десять гиней — это целое состояние! Для жителей деревни оно может оказаться искушением.
— А теперь, — отец слегка наклонился вперед, — расскажи поподробней об этой тени, которая назвала тебя по имени.
— Я всю ночь пытался вспомнить. Это был мальчик, я уверен. Но лица его я не видел.
— Сэмпсон Дайкс?
Крис покачал головой.
— Нет, Сэмпсона я знаю. Это был не его голос.
— У тебя были дела с кем то из деревенских мальчишек, которые могут желать тебе зла?
Снова Крис покачал головой. Он не напрашивается на ссоры. Конечно, он знал, что кое кто завидует его жизни в гостинице и даже тому, что он дважды в неделю ходит к викарию мистеру Престону на уроки. Но никто до сих пор не проявлял к нему активной неприязни.
— Возможно, тот, кого ты видел, и есть поджигатель, — продолжал отец. — Ну, а искать того, кто из местных ненавидит сквайра больше всех, уж очень долгое занятие. Более вероятно, что кто нибудь назовет имя — из за денег или чтобы спасти собственную шею. А сквайр как судья может сразу вынести приговор.
Крис крепко стиснул руки, чтобы отец не видел, что они дрожат. Он понимал, что все может произойти так, как сказал отец, и что назовут его имя.
— Сейчас мы ничего не можем сделать. — Отец встал и взял письмо в руки. — Ты не будешь ни с кем говорить об этом деле. Будешь вести себя как обычно и не станешь отвечать на вопросы. Понятно?
Крис согласился.
***
Нэн продела иглу в ткань, натянутую на рамку для вышивания. Сейчас у нее нет гувернантки, никто не учит ее рисованию, или вежливым манерам, или другим вещам, которые полагается знать «леди». Она любит читать, но книги, оставшиеся в большой библиотеке, после того как отец купил дом со всей обстановкой, не очень интересны. Большинство на латинском или тома проповедей, такие же сухие, как покрывающая их пыль. И целые дни она скучает за вышиванием, слушает тихий голос тети Маргарет, которая почти всегда жалуется на жизнь; она рассказывает о родственниках, которые умерли задолго до рождения Нэн.
Тетя Маргарет — родственница матери, Нэн она приходится двоюродной бабушкой. Это сморщенная старушка, которая гордится только своей знатностью. Она регулярно упоминает, что ее мать из семьи Рутвенов и что она снизошла к Мэллори, выйдя за него, хоть он и богат. Тем не менее, как заметила Нэн, тетя всегда говорила отцу «да», когда они встречались; что, впрочем, происходило нечасто: сквайр Мэллори был очень недоволен тем, что у него нет сына и наследника, и постоянно давал Нэн понять, что она не заменяет ему сына.
— Какой шум. — Тетя Маргарет вышивала по шелку, поднося мотки ниток близко к глазам. — Судя по нему, преступника быстро найдут. Любой из жителей деревни ухватится за золото…
— А что если кто нибудь назовет не то имя, лишь бы получить обещанное отцом золото? — спросила Нэн.
Тетя Маргарет фыркнула.
— Не твое дело, мисс, что будет сделано. Речь идет об убийстве, потому что там спали люди и животные. Эти синие нитки не подходят. Не следовало просить Мэри покупать их: у девчонки нет никакого чувства цвета.
Нэн сделала три стежка. Она вполне овладела этим мастерством и признавала, что тетя Маргарет, несмотря на ее глупые рассказы и болтливость, хорошая учительница. Теперь они готовили покрывала для всех стульев в гостиной. Нэн про себя вздохнула, подумав о том, что это означает годы работы.
— Твой отец, — тетя Маргарет отложила не подошедшие нитки в сторону, — послал за собакой Хола Крикетта. Будут искать след.
— Не думаю, что смогут найти. Там были почти все жители деревни, — заметила Нэн. — Как же собака сможет унюхать виновного?
— Кажется, твой отец кое что знает, но не рассказывает. Вот эти розовые хороши для фона, а эти чересчур бледные: будут выглядеть выцветшим на солнце еще до того, как на самом деле выцветут. Следи за стежками, девочка. — Она щелкнула пальцем с наперстком по краю рамки. — Работа слишком тонкая, чтобы допускать неправильные линии!
— Да, тетя Маргарет. — Нэн заставила себя отвечать покорно и ласково. Ей хотелось узнать, как отец надеется отличить один след от другого у фермы. И как он может быть уверен, что след правильный?
День проходил скучно. Они вышивали, скромно поели в комнате для завтраков. Потом тетя Маргарет удалилась подремать, а Нэн в поисках книги отправилась в библиотеку. День был серый, и тени почти такие же густые, как вечером. За окном слышался шелест падающего снега. Нэн смотрела на него. Он спутает все планы использовать собаку. И Нэн вдруг обнаружила, что рада этому.
Нет, говорила себе с ужасом девочка, она совсем не хочет, чтобы виновный избежал наказания. Но она не верила в справедливость отца; напротив, была уверена, что он с радостью обвинит того, кого не любит, если к нему приведет хотя бы тоненькая ниточка.
Она стояла за длинным красным бархатным занавесом, таким выцветшим и пропитанным древней пылью, что даже энергичные усилия служанок, которых постоянно подгоняла тетя Маргарет, не могли очистить его полностью. Здесь была самая старая часть дома, стена очень толстая, поэтому окно в глубоком проеме, и на внутреннем подоконнике устроено широкое сиденье. Нэн села на него, наблюдая за падающим снегом, который покрывал все следы на подъездной дороге. Было холодно, но она прихватила шерстяную шаль, которую плотно запахнула.
Услышав звук открывающейся двери, она вздрогнула. Но не шевельнулась, услышав голос отца. Так отец говорит, когда сильно рассержен.
— Сюда, мошенник! И не пытайся меня обмануть. Я знаю вашу грязную породу. Твой брат угрожал мне. Если бы у меня были доказательства, я бы давно уже отправил его в тюрьму в Рей. И его, конечно, выслали бы за море.
Нэн поежилась на подоконнике. Она внимательно оглядела занавес и нашла то, на что надеялась, — старая ткань порвалась, а тетя Маргарет не успела зашить разрыв. Девочка пальцами осторожно развела края ткани и смогла видеть часть комнаты.
Отец стоял перед очагом — еще в пальто и шляпе. Одной рукой он размахивал кнутом. Плеть с глухим угрожающим звуком задевала за каминную решетку.
Перед ним стоял оборванный мальчишка в одежде из мешковины и растрепанными волосами. Лица его Нэн не видела, видела только руки в цыпках, почти синие от холода, и ноги в чулках, в которые для тепла набита солома.
— А теперь, — отец наклонился вперед, он выглядел так, словно вот вот услышит что то очень приятное, — теперь рассказывай правду, парень.
— Это правда, сквайр…
Нэн вздрогнула. Бедно одетого мальчика она могла не узнать, но голос узнала. Тим Дайкс, старшего брата которого выслали за браконьерство. Неужели это он?.. Но отец ведет себя не так, словно поймал преступника, скорее он ожидает какие то важные сведения.
— Хорошо, парень, рассказывай правду, и я выполню свое обещание. Десять золотых мальчишек… — Сквайр Мэллори сунул руку во внутренний карман и достал кошелек сетку. Потряс, так что невозможно было сомневаться, что в нем металлические монеты. — Десять золотых мальчишек за правду!
— Я видел его, сквайр. Он прятался в кустах и смотрел на пожар. Я прибежал, когда услышал крики и все. И он там был. Я не ошибаюсь, видел его ясно. Он просто прятался и смотрел.
— И кто же прятался?
— Тот, из гостиницы, сквайр. Он думает, что он самый важный. Крис Фиттон.
Сквайр Мэллори расхохотался.
— Значит, смотрел, как горит мой амбар? А ты не видел, как он пробирается от пожара?
Но Том как будто еще не понял, что история нуждается в продолжении.
— Нет, сквайр, когда я пришел, уже здорово горело. Я только видел, что он смотрит…
— Тим, я хочу, чтобы ты хорошо подумал. — Отец снова позвенел монетами. — Может, ты видел больше. Думай, мальчик, хорошо думай. Теперь иди на кухню. Кухарка даст тебе что нибудь, чтобы покрыть твои ребра. Позже придут несколько джентльменов, и я хочу, чтобы ты рассказал им свою историю. Так что подумай, что еще ты скажешь.
Тим вышел. Нэн видела, что отец, убирая кошелек в карман, улыбается. Потом он тоже ушел.
Он уж постарается, чтобы Тим добавил к своему рассказу. Нэн знала это так верно, словно уже слышала рассказ мальчика. И если Тим даст ложные показания, Криса Фиттона будут судить. Может, отец сам не решится вести заседание: ведь дело связано с ним. Но он договорится с сэром Уильямом Лайтеном и мистером Роули Моррисом. Когда он упомянул джентльменов, которым Тим должен будет все рассказать, Нэн знала, кого он имеет в виду.
Надо предупредить Фиттонов. Нэн вышла из за занавеса. Никому в доме она не может доверить свое сообщение: отец правит слишком тяжелой рукой. Это значит — ей нужно идти самой. Через лес ведет тропинка, которая кончается у заднего входа в гостиницу. Идет снег, но он еще не такой густой, чтобы засыпать ее. И если идти, то немедленно. Приняв решение, Нэн сразу стала его осуществлять.
Закутавшись в плащ и надев самую надежную обувь, она выскользнула из дома, пересекла сад, укрываясь в тени стены, хотя это не самый короткий путь. Наконец выбралась на лесную тропу, плотно запахиваясь в плащ.
Когда идет снег, темнеет рано. И хотя полдень был совсем недавно, вокруг быстро серело. Девочка скользила по снегу и тяжело дышала. Она бежала словно от боли. Но когда впереди показалась стена гостиницы, Нэн заколебалась.
Если она войдет открыто, обогнет здание и направится к переднему входу, ее обязательно увидят. И она не сомневалась, что новость о ее приходе в «Благородного оленя» разойдется по деревне и со временем дойдет и до отца. Идет густой снег, но его недостаточно, чтобы скрыть ее.
Однако она не видела другого пути. Убедившись, что вокруг никого не видно, она, перебегая от одного укрытия к другому, добралась до передней двери. К счастью, дверь не была заперта и ей не пришлось стучать. Но она никогда не была внутри и не знала расположения помещений. Как ей найти мастера Фиттона?
В прихожей не теплее, чем снаружи. Пробираясь, она слышала голоса. Справа, должно быть, трактир, он где то за кухней. И то и другое место для нее опасны. Она оглядела короткий коридор и увидела в конце его ведущую наверх лестницу, более внушительную даже, чем в поместье. Может, попробовать войти в одну из дверей?
И когда она стояла в нерешительности, почти готовая повернуть назад, одна из дверей открылась и в темный коридор вышел человек со свечой в руке. Нэн узнала его — пока ей везет. Это был сам мастер Фиттон.
Должно быть, она, сама не сознавая этого, вскрикнула, потому что человек быстро повернулся и направился к ней.
— Что это?.. — начал он.
Нэн отбросила капюшон, так что он больше не закрывал ее лицо. И поднесла руку в митенках ко рту, надеясь, что он поймет ее знак. Должно быть, понял, потому что оглянулся через плечо и поманил ее в комнату, из которой только что вышел.
Здесь в камине горел огонь, и она протянула к нему руки. Теперь, когда она оказалась здесь, храбрость ее покинула; она испытывала застенчивость. Как рассказать этому человеку, что задумал ее отец?
— Мисс Мэллори. — Он произнес ее имя очень тихо. — Что привело вас сюда?
Да, ему это должно показаться очень странным. Она должна рассказать немедленно или не сможет рассказать вообще.
— Отец — он предложил деньги, много денег, за имя поджигателя.
Айра Фиттон кивнул, но лицо у него было такое мрачное, что она едва не повернулась и не выбежала из комнаты. В последнем порыве смеси страха и смелости она выпалила остальное:
— Мальчик — Тим Дайкс — он приходил к отцу. Он говорит, что видел, как Крис, ваш сын, из кустов наблюдал за пожаром. Отец послал за другими — за сэром Уильямом Лайтеном и мистером Моррисом. Тим должен рассказать им свою историю. Но… — Но она не решалась продолжать, потому что дальше идут предположения, а не правда. Как ей сказать этому человеку со строгим лицом, что она думает, будто ее отец заставит Тима солгать? Ее влажные от снега митенки упали на пол, и она крепко сжала пальцы.
— Тим Дайкс, — повторил хозяин гостиницы. — Вы уверены, что это был Тим Дайкс, а не Сэмпсон?
— Тим! — уверенно повторила она.
Он продолжал хмуриться; но так, подумала Нэн, словно ему в голову пришла какая то мысль. Потом посмотрел на нее, как будто впервые увидел.
— Мисс Мэллори, вы совершили поступок, за который мы вам очень благодарны. Предупрежденный вооружен. Но придя сюда…
— Все в порядке, — торопливо ответила она. — Я пойду назад. Не думаю, чтобы меня кто нибудь видел. И я должна идти одна, понимаете? Потому что…
И опять он словно понял ее без слов. Но покачал головой.
— Я проведу вас до конца леса. — Он наклонился, поднял ее митенки и протянул ей.
Хотя Нэн хотела отказаться, но поняла, что он ее не послушает. Ей казалось, что она не могла свободно дышать, пока не оказалась в безопасности за стенами поместья, спрятала мокрый плащ в глубине шкафа, сунула туда же ботинки и надела на холодные ноги домашние туфли. Снег шел еще гуще, он завалил весь сад. Нэн надеялась, что и ее след тоже.
***
Крис долго сидел над раскрытыми книгами, но задание мистера Престона было лишь начато. Он жевал конец пера и смотрел в окно, за которым снег казался занавесом. Очень давно никто к нему не приходил. Он пытался вести себя как обычно, хотя был уверен, что идут слухи о его напряженных отношениях с отцом.
Но мысли его постоянно возвращались к Сэмпсону Дайксу. Где он был в ту ночь? Крис не верил, что Сэм поджег амбар. Конечно, Дайксы ненавидят сквайра, который выгнал их из дома. Когда сквайр выслал Эндрю в кандалах, Сэм остался старшим. Крис знал, что Сэм ненавидит сквайра, но у него достаточно здравого смысла, чтобы не попадать в неприятности и еще ухудшить положение матери.
Если это был Тим Дайкс… Крис выплюнул обрывок пера, застрявший меж зубов. Тим отличается от Сэма, как день от ночи. Он считает Эндрю героем и постоянно говорит о том, что нужно отомстить сквайру. Крис неловко поежился. Все это всего лишь разговоры… не больше.
— Крис…
Мальчик вздрогнул. Он так глубоко задумался, что не слышал, как открылась дверь.
— Сэр? — Увидев отца, он вскочил.
— Что происходит между тобой и Тимом Дайксом?
Отец словно прочел его мысли. Мальчик был так поражен, что сразу ответил, сказал правду, не пытаясь выгородить Дайксов.
— Ничего особенного. Он часто говорит о том, как ненавидит сквайра — из за Эндрю. Сэм рассказывает, что он всегда ходил по пятам за Эндрю. Думаю… ну, я думаю, ему не нравится, что мы с Сэмом дружим.
Айра Фиттон сел на край стола.
— Настолько не нравится, что он может хотеть для тебя неприятностей?
Крис не понимая смотрел на отца.
— А что?
— Очень надежный источник сообщил мне, что Тим был в поместье и сказал, что видел, как ты из кустов наблюдал за пожаром. Можно считать, что когда он будет рассказывать свою историю снова, к ней кое что добавится — достаточно, чтобы доказать, что тебя видели на месте с факелом в руке!
— Но я не… — начал Крис и смолк. Он слишком хорошо понимал, что отец сказал правду, и неожиданно испугался так, как никогда в жизни.
— Снег одновременно за нас и против… — Айра Фиттон подошел к маленькому окну. — Не думаю, чтобы сэр Уильям Лайтен или мистер Моррис двинулись в такую непогоду. Но и Хокинс не сможет выбраться из Лондона. Очень сомневаюсь, чтобы мы сегодня увидели карету… а может, и завтра.
— Что… что нам делать? — тихо спросил Крис.
— Ждать. Пока больше ничего сделать нельзя… только попросим Джека слушать — внимательно, о чем говорят в деревне. Когда дело доходит до ушей, он не просто конюх. На него можно рассчитывать.
Крис положил изгрызенное перо. Ждать будет очень трудно.
Так и оказалось. Прошло три дня, прежде чем зимнее солнце растопило дорогу настолько, что по ней могли пройти кареты. И все эти три дня Крис напряженно ждал появления сквайра Мэллори и ареста. Отец почти не разговаривал, но дважды приходил Джек и закрывался с отцом в его кабинете. О чем они говорили, Крис не знал, но чувствовал, что ничего хорошего, иначе отец рассказал бы ему.
На четвертый день, скрипя по снегу, пришла карета из Лондона, и Крис, как всегда, был занят, выполнял поручения, выносил стакан бренди за счет заведения каждому из четырех пассажиров, которым нужно было только тепло общего зала. Вернее, трем из них, потому что четвертый окликнул отца, и его увели в малую гостиную.
В карету запрягли свежих лошадей, и она ушла, трое пассажиров неохотно заняли свои места, прежде чем Люси, служанка, позвала Криса к отцу.
Он увидел, что незнакомец сидит в отцовском кресле, протянув ноги в сапогах к огню. Это был крепкий мужчина, немного ниже Айры Фиттона, но с очень широкими плечами и мощной грудью. Его плащ висел на колышке у огня, а на незнакомце оказался синий камзол с желтым жилетом. Оба они казались бледными на фоне его румяного лица со светлой бородкой.
— Так вот наш преступник, — приветствовал он Криса гулким голосом, отразившимся от стен. Потом улыбнулся и подмигнул. Крис не знал, как к этому отнестись. На лице незнакомца было выражение острого интереса.
— Теперь, парень, мне нужна правда. Запомни: ничего не утаивать. Для работы мне нужна правда. Почему ты тем вечером оказался в лесу?
Крис колебался. Теперь он был уверен, что это и есть сыщик Хокинс. Но если рассказать всю правду — значит втянуть Сэмпсона… А стоит сквайру Мэллори услышать о том, что Сэм браконьерствует…
— Когда Гарри Хокинс дает слово, — человек слегка наклонился вперед в кресле, — он его выполняет, парень. Ты знаешь, кто поджег амбар, и пытаешься его прикрыть?
— Нет. — Крис был доволен тем, что сейчас может говорить правду.
— Тогда, если ты знаешь о каких то других делишках, о которых не хочешь говорить, я на эту часть закрою уши… я здесь только по одному делу и по просьбе сержанта. Спрашиваю снова: что ты делал в лесу тем вечером?
— Я пошел на встречу кое с кем… — осторожно начал Крис.
— И у этого другого парня тоже есть причины ненавидеть сквайра.
Крис смотрел на него.
— Джек, держи уши открытыми, — впервые заговорил отец. — Ты шел на встречу с Сэмпсоном Дайксом. Но он не пришел?
Крис покачал головой.
— Я услышал крики и пошел посмотреть, что происходит… Я был в кустах живой изгороди у длинного поля.
— И ты увидел кого то другого?
Крис неохотно рассказал: Сэмпсон не пришел; Сэмпсон не мог поджечь стог — это он повторял снова и снова. Потом рассказал о голосе из темноты, который не смог узнать.
— Этот Тим, который говорит, что видел тебя, имеет против тебя что то?
— Ну… — Он снова повторил то, что рассказывал отцу о Тиме.
— А может быть, это он?
На этот раз Крис покачал головой решительно.
— Я… не знаю. Он так сердился на сквайра из за Эндрю. Из за своего брата. Они с Сэмом ни в чем не соглашаются. Сэм — он хотел найти работу, помочь матери и двум малышам; говорил, что месть сквайру ничего хорошего не даст.
— И ты ему веришь?
Крис энергично кивнул.
— А что имеет против тебя сквайр Мэллори? — сменил тему Хокинс.
— Он не любит нас, из гостиницы. — Крис считал, что отец уже рассказал об этом Хокинсу. — А несколько дней назад мисс Нэн… Она услышала, что у меня есть лисенок. И приехала верхом посмотреть на него. Сквайр застал нас за беседой. Он страшно рассердился — взмахнул хлыстом и хотел стегнуть меня. Но я успел увернуться.
Хокинс поднял палец и почесал щетину на подбородке.
— Похоже, этот Мэллори человек с тяжелым характером.
— Он даже не джентри, — выпалил Крис. — Просто разбогатевший горожанин, который выкупил имение у леди Мэри, когда старый сквайр умер и ничего ей не оставил. Он хочет править всеми нами.
— Такие бывают, — заметил Хокинс. — И они могут быть опасными врагами, парень. Что ж, посмотрим, что можно сделать, чтобы остановить его, когда он явится за тобой.
Крис не знал, что собирается делать Хокинс. Казалось, тот ничего не делает, сидит в трактире, разговаривает со всеми, кто забредает из деревни за пинтой. Людям, отрезанным снегами, не сиделось на месте. И так как никуда они поехать не могли, то в поисках общества шли в гостиницу.
Но днем во дворе послышался шум, кто то сильно постучал в дверь. Крис как раз нес поднос с вымытыми кубками в трактир, когда дверь распахнулась и вошел сквайр Мэллори, за ним несколько человек, среди них Невисон и два его сына.
Сквайр хлыстом указал на Криса.
— Вот преступник, прямо на месте. Берите его — немедленно!
Крис отступал, пока спиной не прижался к стене. К нему подошли Дольф Невисон и Холл и, прежде чем он смог защититься, схватили его за руки. Поднос с кубками полетел на пол.
Последующее напоминало худший из кошмаров. Звон упавших кубков привлек отца, за ним шел Хокинс и все остальные из трактира. Сквайр держал в руке пистолет и кричал, что он не позволит освободить этого преступника; если кто нибудь вмешается, будет отвечать за последствия.
— Это не совсем законно, сэр. — Хокинс не повышал голос, но все равно перекрыл крик сквайра. — Нельзя взять человека, если он не пойман с поличным. Так что где же ваш ордер на вход в дом?
— Ордер! — Сквайр Мэллори выглядел так, словно собирался пустить в ход пистолет или хлыст. — У нас есть показания под присягой о том, что сделал этот висельник.
Хокинс извлек из под руки короткую дубинку, блеснувшую в свете из приоткрытой двери. Верхушка дубинки была позолочена. Он показал ее сквайру.
— Я человек короля, с Боу стрит, приглашенный сюда для расследования некоего дела.
— Тогда почему этот преступник не в кандалах?
— Потому что еще не доказана его виновность, сэр. Теперь представьте мне ваши доказательства…
Мэллори кивнул в сторону двери, и Невисон вытащил на свет упирающегося Тима.
— Свидетель, — сказал Мэллори. — Что не хуже любого ордера.
— Совершенно верно, сэр, но сначала давайте проясним все — и не в коридоре.
Что то в поведении Хокинса заставило даже сквайра неохотно последовать за ним в трактир. Крису уже связали руки за спиной, и старший из сыновей Невисона грубо взял его за плечо и втолкнул туда же.
Если сквайр надеялся распоряжаться внутри, он ошибся, потому что Хокинс сразу показал, кто старший: для него такие разбирательства привычны, он не раз проводил их в прошлом.
Криса усадили на скамью, младший Невисон стоял рядом на страже, сквайр встал спиной к огню; взгляд его перебегал от Айры Фиттона к сыщику с Боу стрит; они были для него словно противники в дуэли, которая вот вот начнется. Но Хокинс повернулся к Тиму Дайксу и своим рокочущим голосом начал задавать вопросы, казалось, не имеющие отношения к делу. Имя Тима, его возраст, есть ли у него братья и наконец еще один вопрос, на который Тим ответил молчанием. Что он делал в лесу тем вечером?
После короткой паузы Тим ответил:
— Я услышал шум и прибежал…
— Давай поговорим об этом, — подхватил Хокинс. — Как я видел — а я сегодня осмотрел все окрестности, — вот это, — он окунул свою дубинку в ближайший кубок с элем и начертил с одной стороны квадрат, — ферма, где был пожар. А вот это, — он провел линию, — дорога, которая идет из деревни. Верно?
Все склонились, чтобы лучше посмотреть, и хором подтвердили.
— Тогда вот место, где был молодой Крис. — И он поставил точку большой каплей эля. — А теперь покажи мне, где был ты! — Он неожиданно повернулся к Тиму.
Тим посмотрел на стол, потом на Хокинса и опустил взгляд.
— Я, как и все, пришел со стороны деревни, — пронзительно сказал он.
— Но это невозможно. Если ты видел Криса. Тут участок сада. — Снова Хокинс сделал несколько точек. — И через него ты не мог видеть, тем более ночью. Верно, парень? Если только ты не был где то в другом месте на дороге… и, может, с кем то еще…
— Нет! Я не… я не был… я никогда не… — Тим переводил взгляд с одного лица на другое. — Ну, хорошо, может, я не был на дороге, но я видел Криса! Если хотите, я поклянусь в этом!
— Я не отрицаю, что ты мог видеть Криса. И он не отрицает, что был там. И слышал тебя… Ты ведь назвал его по имени?
Тим выглядел загнанным в угол, казалось, он сжимается и становится все меньше. Хокинс наклонился над столом и указал на него дубинкой.
— Не пытайся обмануть Гарри Хокинса, парень. Я имел дело с людьми, при одном виде которых ты орал бы до потери сознания. Ты был там, ты назвал Криса по имени. Но был там кое кто еще, верно? И ты позвал Криса, чтобы отвлечь его внимание и дать тому незаметно улизнуть. Там… был… кто то… еще! — Последние четыре слова Хокинс произнес торжественно, как приговор.
— Я… я ничего не скажу… — оборонялся Тим.
Но Хокинс медленно из стороны в сторону качал головой.
— Скажешь, парень. Скажешь, кто ушел тайком, пока ты отвлекал внимание Криса Фиттона. Это был твой брат?
— Сэм… — презрительно произнес Тим. — У него ни на что кишок не хватит. Он мягок, как беличий пух.
— А кто тогда тверд, если Сэм мягок? Может, Джем Кэтсби?
Тим вздрогнул, словно Хокинс ударил его по лицу.
— Я не сказал… никогда, — почти закричал он.
— Ты только что сказал, парень. — Хокинс распрямился. — Только что сказал, пусть даже не словами. В последнее время ты очень сблизился с Джемом; многие это заметили. А Джем, чтобы выглядеть невиновным, отправился в Лондон. Так он сказал. А два дня спустя — пожар. Кто может заподозрить Джема, ведь он все время прятался, а ты приносил ему все и высматривал. А потом ты солгал, чтобы погубить Криса, а вы с Джемом остались бы на свободе…
Худые плечи Тима дрожали.
— Он сказал мне… он сказал, что все получится. Мы отомстим сквайру, и никто не узнает…
— Бывает, люди думают, что обойдут закон, — сказал Хокинс. — Конечно, в конце концов у них ничего не выходит. Что ж, сэр, — обратился он к сквайру, — вот ваш человек, этот Кэтсби. То, что его здесь нет — вероятно, ушел еще до бури, — другое уже дело.
— Вы друг Фиттона… — начал сквайр. Холл Невисон разрезал веревку на руках Криса. Отец Хола посмотрел на Айру Фиттона.
— Айра, я слушался…
Трактирщик покачал головой.
— Я знаю, что тобой двигало, Генри. Пусть это тебя не тревожит. Теперь правда выяснилась, все в порядке. Она известна. — И он посмотрел прямо на сквайра.
Тонкие губы Мэллори кривились, словно он молча произносил проклятия. Потом он вышел из комнаты, и Невисоны последовали за ним.
Хокинс посмотрел на Тима.
— Похоже, они о тебе забыли, парень. Пока не вспомнили и не вернулись, постараемся, чтобы закон был на твоей стороне. Ты мне все расскажешь об этом Кэтсби, и мы посмотрим, нельзя ли закрыть глаза на то, что ты принимал участие в работе дьявола.
Крис прислонился к стене: он чувствовал слабость, усталость и такую благодарность, что не мог найти слова, чтобы выразить, чем обязан Хокинсу и отцу. Он только знал, что освободился от тяжести, которую нес до сих пор.