АНДРЕ НОРТОН
Высокий Холлек: Год Единорога

— Почему я могу видеть только иллюзию этой страны, если я не напрягаю всю свою волю? — спросила я у Херрела немного погодя.
— Ты пришла сюда не через Врата, а через горы, — он снова крепко обнял меня. — В горах погибло много девушек. То, что ты там прошла и уцелела — это тоже колдовство — твое колдовство. Расскажи мне, каким путем ты пришла.
Я рассказала ему все с момента моего пробуждения в покинутом лагере и когда я рассказывала ему о прибытии ализонцев, то услышала, как изменился ритм его дыхания. И после того, как я рассказала ему, каким образом мне удалось освободиться от них, он сказал:
— Это и было настоящее колдовство! Ты не можешь отрицать свою одаренность. Я почти убежден, что таким образом ты можешь вызвать на поединок весь отряд и без вреда для себя ускользнуть от них…
Когда я рассказала ему о своих блужданиях между изменчивыми камнями, он кивнул.
— Это были руины Кар Ра Деган, созданные с помощью колдовства как крепость против сил зла, которое когда то бродило по всей пустынной местности, но с тех пор прошло много времени. Ты нашла очень древний путь, которым представители нашей расы не пользовались вот уже несколько тысячелетий.
Я рассказала ему о световом барьере и каким образом я его преодолела, а потом о дороге, что привела меня к площадке охранников.
— Место захоронения Королей, — объяснил Херрел. — Они царствовали здесь в прежние времена. Когда мы впервые пришли в Арзен, в народе, живущем здесь, было еще немного их крови. Мы смешались с ними и переняли некоторые из наиболее ценных их обычаев. У них была привычка хоронить своих королей стоймя, чтобы они могли смотреть на происходящее снаружи. И если их потомкам требовался хороший совет умного короля, они шли туда и оставались там на ночь, чтобы воспринять во сне их мудрость. Они также играют роль охранников этой страны.
— Я чувствовала, что меня проверяли, но мне позволили пройти.
— Потому что они узнали о родстве своих сил с твоими…
Я рассказала ему остальное, потом мы сделали остановку у речки, где я утолила жажду. Все же я чувствовала себя очень ослабевшей и сказала ему об этом. Он избегал моего взгляда.
— Теперь они уже знают, что я не выполнил их приказа, и они вытягивают из тебя жизненные силы, чтобы влить их в другую Джиллан и сделать ее более сильной. Время — наш враг, Джиллан. Они не смогли убить тебя никаким способом, но они могут так ослабить тебя, что будет уже поздно что либо предпринимать.
Я взглянула на свои руки. Они дрожали.
— Херрел, эта страна, по которой мы едем, действительно пуста, или здесь есть жизнь, которую они могут использовать против нас?
— Здешние места не так населены, как равнина по ту сторону леса, а здесь есть только отдельные дома и замки. Будь ты одна, они приказали бы пограничникам, на которых ты натолкнулась в гостинице, выступить против тебя. Но теперь ты едешь со мной, и все остальные рассматривают это как личное дело всадников.
— Херрел, разве в Арзене нет никаких прав, никаких законов? Разве мы не можем обратиться к верховному властителю и попросить соблюдения закона?
Херрел покачал головой.
— Всадники не подчиняются этим законам, и ты тоже пришла из другой страны. Нас не приводят к присяге. Новые властители не могут запретить нам въезд в Арзен, потому что это наше право по рождению и условия древних договоров должны исполняться. Позже всадники могут наняться на службу к одному из семи лордов. Но сейчас с нами никто ничего не может поделать, пока они выступают только против кого нибудь из своей группы — против меня и против тебя, Джиллан, чужестранки из Дэйла.
Херрел достал из седельной сумки еду, и мы поели. Это подкрепило меня, и тело мое наполнилось новой жизнью. Я не могла поверить, что другие всадники брали у меня силу, чтобы отдать ее новой Джиллан.
— У тебя здесь нет никаких родственников, Херрел? — спросила я. — Ты же не всегда был только всадником. Разве ты никогда не был ребенком, у тебя не было матери, отца и, может быть, даже братьев и сестер?
Он снял шлем, опустился у ручья на колени и зачерпнул руками воду, чтобы умыть лицо.
— Родственники? О, да, у меня, конечно, есть те, которые пережили время и изменения. Но так же, как и ты, не принадлежащая к народу Дэйла, не нашла у них убежища, так и я не полностью принадлежу к народу оборотней. Моя мать происходила из дома Кар До Пран на севере. Она поддалась любовному колдовству одного из всадников оборотней и последовала за ним через горы. Ее отцу заплатили деньги, чтобы увезти ее с собой, и я не знаю, пошла ли она с моим отцом добровольно или он силой увез ее. Когда у нее родился ребенок, его приняли как ребенка всадника. Но однажды, когда я был еще очень мал, я изменил свое тело — может быть, я был рассержен или перепуган — и мое происхождение стало видно. Я был больше всадником оборотнем, чем Красным Плащем, и меня отправили к Серым Башням. Но я был все же полукровкой, а не настоящим всадником. Со временем мой отец стал для меня таким же чужим, как и мой клан в Кар До Пран. Я не мог ждать никакой помощи от клана Красных Плащей.
— Но твоя мать…
Он пожал плечами.
— Я знаю ее имя — леди Элдрис, и это все. А мой отец… — Он поднялся и, отвернувшись от меня, заглянул вдаль, — мой отец среди тех, кто лишил тебя твоего второго «я». Его гордость уязвлена тем, что его сын — всего лишь полукровка.
— Херрел… — Я подошла к нему и положила руку ему на плечо, но выражение его лица все еще было отсутствующим.
Херрел свистом подозвал своего жеребца и наконец обратил на меня внимание.
— Пора ехать.
Мы снова вернулись на дорогу и долго ехали молча.
— Разве нет никакой другой возможности, кроме, как догонять всадников?
— спросила я наконец.
— Мне кажется, у меня есть план или только намек на план, — ответил он, и я не стала настаивать.
Уже под вечер мы снова подъехали к месту, где дороги разветвлялись перед таким же земляным холмиком, как и на прошлой развилке. Но на этом холме стояла только одна колонна, в самом его центре. Херрел натянул поводья.
Он поднял меня, снял с седла и поставил на землю.
— Заберись на холм и обещай мне, что останешься у подножья колонны, пока я не вернусь. Там ты будешь в безопасности.
Я схватила его за руку.
— Куда ты идешь?
— Я должен найти то, что нам должно сегодня помочь. Подумай о том, что у подножия колонны ты будешь в безопасности. Там может находиться только тот, у кого добрая душа и чистые помыслы.
Я послушалась и вскарабкалась на площадку на вершине холма. Я снова почувствовала себя такой слабой, что с готовностью опустилась на землю у подножия колонны. Херелл съехал с дороги и поехал по равнине. Временами он слезал с лошади и, как мне показалось, рассматривал выступающие корни самых высоких деревьев. Может быть, это все еще была часть леса, но деревья здесь стояли друг от друга на значительном расстоянии и были довольно низкими. Херрел внимательно осматривал их. Наконец он начал копать мечом землю под одним из деревьев. Он рубил корни и собирал их в пучок. Потом вернулся ко мне. Он бросил пук корней к подножью холма, и я увидела, что это действительно были корни или обрывки корней. Он еще трижды выкапывал, отсекал и приносил сюда обломки сухих корней, пока их не набралось достаточно для того, чтобы образовать из них тщательно выровненную кучу конусообразной формы.
Потом он взобрался ко мне наверх, принес свою седельную сумку с продуктами и фляжку, наполненную свежей водой из ручья.
— Что ты хочешь делать со всем этим? — я указала на кучу корней. И когда он промолчал, спросила: — Скажи мне», что ты хочешь делать, Херрел? Может быть, это защита, которая защитит нас от нападения врагов?