АНДРЕ НОРТОН
Высокий Холлек: Корона из сплетенных рогов
Глава 3
Я поднимался вверх, и слой земли становился все тоньше, и из под нее проглядывали каменные кости планеты — горный хребет. Вскоре камень окончательно вышел на поверхность, и земля осталась только в расщелинах скалы, где могли расти только клочья травы, да чахлые кустики. Я лез вверх на хребет, и пока не добрался до самой вершины, где на меня обрушились свирепые ветры, я не оглядывался назад в долину Гарнедэйл.
В лесу, который отсюда казался пушистым зеленым ковром, я видел прогалины, где наши топоры уже свалили деревья. Затем их очистили от веток, а бревна перетащили туда, где Гарн решил создать временное укрепление.
Четыре из наших лошадей были заняты на перетаскивании стволов. Остальные шесть уже работали на полях, вспахивая их и готовя землю под посевы. Работали все — и простые члены клана, и родственники лорда. Сегодня я был свободен, так как наступила моя очередь дежурить на вершине хребта. Хотя земля и казалась пустой, Гарн не хотел быть застигнутым врасплох, если возникнет опасность. А к тому же тому, кто патрулировал на вершине, могла сопутствовать удача, и он мог убить какого нибудь зверя, чтобы сделать нашу пищу разнообразнее.
Квен и двое его товарищей оставались с нами десять дней, а потом уехали на запад, прямо в неизвестные земли. Также, как я патрулировал на горном хребте, так они собирались патрулировать западные границы, они и их братья, охранять новые поселения.
Одной из их обязанностей было отыскивать и наносить на карты остатки тех странных существ, которых мы стали называть «Прежние».
Одно из таких мест было расположено над нашей долиной. Хотя это было не впечатляющее сооружение — Квен сказал, что таких мест много везде, — однако каждый патруль обязан был осмотреть его и ознакомиться с ним. Именно это я и собирался сделать сейчас.
Я был в кольчуге, шлеме, в руках был арбалет, как будто я действительно приготовился встретить врага, хотя мы пришли в покинутую землю и до сих пор не встречали никого. Я спрыгнул в расщелину между камнями и пошел на запад, вдоль южной границы наших владений.
В новой стране животная жизнь была довольно разнообразной. Звери мало отличались от тех, за которыми я охотился дома — разве что по размеру и расцветке. Быстроногие лани, которые раньше паслись в долине, убежали после нашего появления, и теперь их видели чрезвычайно редко. Высоко в горах водились животные, напоминавшие наших ослов. Но у них были острые загнутые клыки и когти. Нрав у них был горячий, и это делало охоту на них весьма опасной, но зато вкус у них был восхитительный.
Здесь было громадное количество птиц самой разнообразной расцветки. Они как маленькие молнии рассекали небо во всех направлениях. Водились и черные птицы, на которых было очень неприятно смотреть. Они прятались в ветвях деревьев и хриплыми гневными голосами обругивали наших людей, рубивших лес. Когда они взлетали в небо, то сразу же брали курс на запад, как будто они спешили сообщить кому то о тех опустошениях, которые мы произвели в их владениях. Я видел сейчас, как они взлетели над лесом и быстро улетели прочь.
Я внимательно наблюдал за окружающим. Рольф, который вчера нес патрульную службу, доложил, что он обнаружил странные следы, глубоко отпечатавшиеся на земле. Они находились на самом краю хребта, как будто кто то следил за нами сверху. Кроме того Рольф видел и другие следы — следы лап, больших, как его рука. Может быть он видел следы местного хищника, который мог охотиться за нами и представлял большую опасность.
И я пробирался по камням, стараясь не оставлять никаких следов и производить как можно меньше шума. Воздух был свежий и чистый. Я был уверен, что он приносит сюда запахи цветущих лугов и лесов.
Вскоре я с предосторожностями добрался до западной части хребта и взглянул вниз, туда, где между скал укрывалось то, что оставалось на нашей земле от Прежних. Деревья, которые были чуть выше меня, казались очень старыми, с перекрученными стволами и сучьями. Они росли из трещин каменных плит, которыми была вымощена площадь.
Эти деревья были в полном цвету. Цветы большие, светло розовые с кремовым оттенком, почти плоские. Кончик каждого лепестка был окрашен в темно розовый цвет. Многие из лепестков были сорваны ветром и устилали каменные плиты. Однако кроме лепестков здесь не было ничего — ни травы у стволов, ни мха на поверхности плит. В центре площади был установлен символ — полумесяц, сделанный из голубоватого камня, совершенно непохожего на серый камень, из которого были сделаны плиты. В каждом углу площади возвышались колонны, высотой в человеческий рост. Вершину каждой колонны венчали — кольцо, полукольцо, четверть кольца и черный диск, которые резко отличался от остальных частей изображения, сделанных из сверкающего голубоватым светом камня.
Подобное многие из нас видели впервые, и поэтому мы много говорили о нем. Инна, которая тайно сходила туда со своим братом, уверяла, что это какая то лунная магия, а изображения — это ничто иное, как луна в разных фазах. Она была очень возбуждена увиденным и несколько раз говорила, что очень хотела бы побывать там в полнолуние, чтобы проверить, действительно ли там концентрируются древние силы. В том, что она одна решится на такое предприятие, я сомневался. И я был уверен, что ни один мужчина не захочет помочь ей. Рука Гарна была тяжела, и наказание могло быть быстрым и жестоким, независимо от того. кто нарушил приказ — простолюдин или родственник самого лорда.
Да, он приказал, чтобы ничья нога не появлялась в том месте. Часовые могли видеть загадочное место во время исполнения своих обязанностей, но спускаться туда не имели права. Это было весьма предусмотрительно и благоразумно.
Но благоразумие чуждо молодым. И меня тянуло вниз посмотреть, что это за металл, из которого сделаны изображения луны, почему на него не действуют ни время, ни вода, ни ветер. Ведь ничего угрожающего внизу не было заметно. Напротив, когда я стоял и смотрел, как тихо падают лепестки цветов на каменные плиты, устилая их прекрасным ковром, на меня спускался тихий покой. Я не могу сказать, почему у меня возникало такое ощущение, но оно было во мне. Но затем я заставил себя повернуться и идти дальше, выполнять свои обязанности. Мне казалось, что вслед за мной движутся и запах деревьев, и легкий шелест ветвей — как будто неизвестное провожает меня.
Я всегда был уверен, что не подвержен мечтаниям и влиянию волшебных снов. Подобные люди не могли ужиться в доме Гарна. Тех, кто был подвержен действию чувств, Гарн считал подозрительными. Но когда мы прошли через Ворота, меня обуревало страстное желание ехать по этой стране свободно, как Брат с Мечом, и встречаться лицом к лицу со всем, что здесь было доброго и злого. Я плохо спал, с трудом заставлял себя выполнять работу и с нетерпением, которое тщательно скрывал, я ждал своей очереди патрулирования.
Обход долины занимал весь день с раннего утра до позднего вечера. Поэтому я прибавил шаг, следуя по пути, который я уже хорошо знал.
К югу хребет расширялся, было видно, как громоздятся вверх голые, лишенные растительности, серые угрюмые утесы. Если пройти через эти дикие горы, то можно попасть в земли Тугнеса, но никто из нас не имел желания идти туда. К западу хребет примыкал к реке. На другом берегу реки начинался новый хребет, на этих прибрежных скалах должны были встречаться патрульные, один из которых обходил северную границу, а другой — южную. Здесь мы должны были подойти к берегу, каждый со своей стороны, и обменяться приветствиями, прежде чем пуститься в обратный путь.
Сегодня моим напарником был Гевлин, и он был так точен, что у меня не было желания опаздывать на встречу и заставлять его ждать, хотя в остальное время мы были добрыми товарищами и частенько охотились вместе.
Гевлин был уже на месте, видимо пришел чуть раньше меня. Он сидел прислонившись спиной к камню. Мы обменялись приветствиями. Я заметил, что ему повезло больше, чем мне, так как у его ног лежал какой то зверек, уже приготовленный для кухни. Я жестом поздравил его, но он, со своей обычной сдержанностью, не ответил мне. Затем он взвалил на плечи свою добычу и пустился в обратный путь. Я устроился у камней, чтобы съесть свой обед и выпить тепловатой воды.
Я увидел стаю черных птиц, которые вывернули из за утеса. Они летели так низко, что я мог хорошо рассмотреть их. Глаза у них были ярко красными, а над сильными черными клювами виднелось красное тело, что придавало им еще более неприятный вид. Две птицы отделились от стаи и начали кружить прямо над моей головой, издавая хриплые звуки, которые нарушили тот мир, который царил в моей душе после посещения Лунного Святилища.
Одна из них бросилась на меня. Я успел защититься рукой, и когти ее буквально вонзились в кожаный рукав камзола. Я выхватил свой меч и поднялся на ноги.
Птицы кружили вокруг меня с явным намерением напасть. Я еще никогда не видел такого поведения у птиц.
Глаза сверкали красным огнем, клювы издавали хриплые воинственные крики. Снова одна устремилась на меня. Я ударил, но она с легкостью увернулась. Другая уже готовилась к атаке. Впервые я обеспокоился. Моя защита долго не устоит. У меня нет возможности избежать их клювов и когтей, если они будут продолжать нападать. Если конечно я не найду укрытие. Я быстро осмотрелся вокруг, ища глазами нависший камень, куда я мог бы спрятаться.
Эти две крылатые фурии загнали меня под камень. Хотя стая уже давно улетела, эти две вероятно решили довести свое дело до конца.
Нависший камень защищал мою голову и плечи, и им теперь, чтобы напасть на меня, нужно было лететь низко, а я мог встретить любую такую атаку рассчитанным ударом стали. Итак, я ждал. Однако оказалось, что эти твари обладают разумом и не желают нападать на меня в той ситуации, когда у меня есть преимущество. Вместо нападения они тоже стали выжидать.
Мой гнев рос. Эти две птицы осмелились напасть на человека, угрожать ему! Меня беспокоило то, что их непрекращающиеся крики могли привести сюда всю стаю. Если раньше мне казалось невероятным, что птицы могут напасть — и победить — вооруженного человека, то теперь мое мнение изменилось. Это они могут, если человек будет на открытом пространстве, где у птиц будет свобода маневра.
Я стал обдумывать свой следующий шаг. У меня за плечами был арбалет, но его стрелы не годились для охоты на птиц, и я не был уверен, что смогу использовать его, как эффективное оружие. Но как же мне выбраться отсюда, если они, судя по всему, не собираются улетать. Должно быть они решили стеречь меня здесь и дожидаться подкрепления.
Они кружили и кружили над моим убежищем, и вдруг они обе взмыли в небо и с каким то жалобным криком, совсем непохожим на их боевые крики, исчезли. Это произошло так внезапно, что я испугался. Я не понял, что же прогнало их отсюда.
Я долго ждал. Но птицы исчезли и не появлялись вновь. Несмотря на это, я все еще держал в руке меч, когда выбирался из убежища, так как я был уверен, что они улетели не просто так, а их прогнало что то, что может угрожать и мне.
И тут я увидел ее.
Гатея, воспитанница Мудрой Женщины, стояла на камне так, чтобы я заметил ее. Руки ее были воздеты вверх, а пальцы двигались, сплетая сложный узор в воздухе. Я увидел, что губы ее движутся, но слов не было слышно.
Я увидел ее, а за ней…
Я крикнул ей предупреждение, а сам приготовил арбалет, чтобы помочь.
Мои пальцы застыли на пусковом крючке, как будто я внезапно превратился в камень. Я увидел, как ее правая рука указала на меня, и я со страхом понял, что какое то могущество, которого я не мог понять, и которым эта девушка владела также, как я владею мечом, сделало меня ее пленником.
И все же… за ней… Ее нужно предупредить!
Я крикнул, и может быть мой страх, смешанный с гневом (потому, что она меня околдовала), сделал так, что крик мой раздался по всему ущелью.
Из за камня, на котором стояла Гатея, показалась мохнатая клыкастая морда огромной кошки. Зверь поднялся, широко расставив лапы по обеим сторонам ног девушки. Голова его поднялась, и желтые глаза взглянули прямо на меня. Он зарычал, и огромные кривые клыки его верхней челюсти ужаснули меня. Они были длинными, как кинжалы, но гораздо более страшными.
Гатея опустила голову и посмотрела на зверя. Я мог поклясться, что глаза ее не двигались, двигалась только голова. Их глаза встретились и долго смотрели друг в друга. Затем зверь спрыгнул на землю, обошел камень и встал между мной и девушкой, не сводя с меня желтых глаз. Но страшные челюсти его были закрыты. Я не сомневался, что она как то могла влиять на этого ужасного хищника, заставлять его подчиняться себе. Возможно она так же смогла прогнать и птиц.
Рука ее шевельнулась. Я был свободен. Я был достаточно благоразумен и опустил оружие, показав, что не собираюсь угрожать ей. Однако я не уходил отсюда, как будто эта странная встреча околдовала меня. Громадный кот был по звериному прекрасен. Я должен был признать это. Шерсть его была светло серебряного цвета. Лишь на спине и боках виднелись пряди темного серебра. Я таких зверей еще никогда не видел.
— Он… он ручной?.. — я нашел такую форму вопроса, которая не была вопросом в прямом смысле. Этот зверь не путешествовал с ней при переселении, значит он принадлежит этой земле. Но как она могла так быстро найти его и подчинить своей воле?
— Нет, не ручной, — она качнула головой. — Это означало бы, что воля его сломлена человеком. Так человек поступает с себе подобными. Животное знает, что я не причиню ему вреда — оно знает, что я искатель. Возможно, много лет назад предки этого животного знали других искателей и были им друзьями. Эта страна очень богата… — и руки ее сделали такой жест, как будто она видела нечто такое, о чем мечтала всю жизнь. Я видел возбуждение в ее глазах, а затем радость, дикую и свободную радость. — Если мы не будем грубо обращаться с этой землей, то она многократно отблагодарит нас. Только… — и тут глаза ее стали такими же дикими, как у зверя, — только люди не могут не прикладывать все силы, чтобы подчинить своей воле все, буквально все…
— Ты… а что ты сделала с птицами? — я не хотел спорить с ней. Я все еще был зол — немного потому, что она подчинила меня своей воле и не видела в этом вреда, а в основном потому, что она так просто прекратила нападение на меня и выручила из такой ситуации, из которой я не видел выхода.
— Я… нет. Это не предмет для разговора, Эльрон из дома Гарна. Живи со всеми живыми существами в мире и не старайся сделать их слугами и рабами.
— Птицы плохие слуги! — возразил я.
— Для нас, конечно. Я думаю, что они слуги древних злых сил. Возможно они оставлены для присмотра. В долине Тугнеса их тоже целая стая — хотя Забина хочет обнаружить, что они охраняют и куда они летают.
Меня поразило то, что я думал о том же самом, наблюдая за птицами. Неужели они обучены шпионить, доносить? Нужно ли предупредить об этом Гарна? Но я тут же представил его презрительную усмешку, когда я изложу ему все это.
— Мудрая Женщина, — сказал я, — она поделится своими знаниями, если узнает все?
— Если это послужит благу для всех, да, — кивнула Гатея. — Мы видели, как они наблюдают и улетают куда то. Но напали они на человека первый раз. Ты чем то разозлил их?
Я почувствовал раздражение от того, что она заподозрила меня в провокации.
Я просто стоял здесь и смотрел, как они летят к западу. Они почти все время сидят в лесу, смотрят за работой, а затем с криком улетают.
— Точно также они ведут себя и в долине Тугнеса. Может быть теперь они решили испытать свои силы. Мы должны предупредить всех, чтобы остерегались. Ведь эти птицы могут заклевать до смерти овец, даже коров. Выклевать глаз у человека… Взгляни на свой рукав.
Она показала на мой рукав, которым я защитился от первого нападения. Кожа была порвана и выхвачен здоровенный клок.
Прежде, чем я смог ответить, она спрыгнула с камня, на котором стояла. Зверь, который сонно моргал глазами, поднялся. Его голова была на уровне ее плеча. Девушка опустила руку на его шею и она полностью скрылась в густой шерсти.
— Ты ходишь одна? Ведь здесь может быть кое что похуже, чем птицы…
— я говорил и чувствовал, что мои слова не звучат твердо и решительно. В них слышится только робкое предостережение, которое она должна была встретить с той же презрительной улыбкой, с которой бы Гарн слушал мой рассказ о птицах.
— Я ищу то, что может помочь нам, — сказала она уклончиво. — Забина для этого использует видения. Но здесь есть много такого, с чем нужно работать осторожно, чтобы не разбудить того, кого лучше оставить спящим. Эта страна во многих отношениях ловушка для нас. Правда у нас не было выбора, когда мы шли сюда, и теперь мы находимся в положении человека, находящегося между двух враждебных армий.
Помимо моей воли она подавляла меня. Мы не помнили, что погнало нас через ворота, (может страх перед катастрофой, которая не оставила нам никакого выбора). И теперь, не смотря на заверения Братьев с Мечами, я поверил, что в этой стране много ловушек, враждебных элементов, которые даже наши разведчики не смогли обнаружить.
Но мы были уже здесь и пути назад не было. С чем предстоит нам встретиться лицом к лицу, с оружием в руках?
Она двинулась вперед, и я, так как ее путь совпадал с моим, поспешил за ней. Зверь шел возле ее ног, мягко ступая огромными мягкими лапами. Он изредка останавливался и обнюхивал камни тут и там, хотя я не видел причин для такого интереса.
— А в вашей долине есть места Прежних?
Она подняла голову, отвернулась от меня, устремив взгляд вдаль. Ноздри ее раздувались, как у гигантского кота, обнюхивающего камни.
— Нет. И это не наша долина, — резко ответила она. — Мы не принадлежим к клану лорда Тугнеса… и ни к какому другому. — Она нахмурилась. — Нам было нужно идти с его людьми. А останемся ли мы там…
— она пожала плечами, — это решится в будущем.
И затем она побежала вперед, перепрыгивая через камни, пересекая открытые пространства с легкостью тех оленей, которые ушли из долины, когда пришли мы. Перед ней несся огромный кот, легко перескакивая те препятствия, которые ей приходилось обегать. Из любопытства я побежал за ними, но немного отстал, так как не мог угнаться.
Затем я понял, куда она направляется. Она бежала прямо к маленькой горной долине, где находилось Лунное Святилище. Помня приказ Гарна, я прибавил шаг. Никто не должен входить туда, говорил он. Мы не знали, что может произойти с тем, кто там будет долго находиться. Но остановить Гатею я не мог.
Я дважды позвал ее. Но оба раза она и кот были как бы глухими: они не обернулись, ни замедлили шаг. К тому времени, как я подошел к краю долины, девушка уже стояла между двумя деревьями у площади. Руки ее были прижаты к груди, глаза устремлены на каменные плиты, которыми была выложена площадь, как будто там она видела нечто удивительное, видимое лишь ей одной.
Позади нее стоял кот. На этот раз глаза его не были полузакрыты, а напротив, смотрели настороженно, бдительно.
Гатея сделала шаг вперед.
— Нет! — крикнул я, стараясь перелезть через камни, спуститься и остановить ее до того, как она ступит на плиты.
Я попытался перепрыгнуть, но вдруг неловко опрокинулся на спину, выронив арбалет. Я беспомощно махал в воздухе руками и ногами, как жук, лежащий на спине.
Наконец мне удалось встать на колени. Я протянул руку вперед и почувствовал, что она уперлась в твердую стену, сделанную как будто из камня. Да, здесь была стена, твердая и невидимая. Я ощупал ее пальцами с обеих сторон, поднялся, вытянул руки вверх, но не достал края. Здесь был барьер, непреодолимый для меня, но позволивший пройти Гатее.
Я взглянул вниз и увидел, что она стоит на краю площади. На колонне справа от нее находился темный диск, а на левой колонне — ярко голубой. Я видел, как ее губы беззвучно шевелились.
Она медленно опустилась на колени, уронила руки, склонила вперед голову, как будто возносила молитву какому то божеству. Лепестки цветов все еще плавали в воздухе. Несколько штук опустились на ее голову.
Руки ее двинулись, и она аккуратно подобрала несколько упавших лепестков и сложила их в ладонь правой руки. Вскоре ее голова поднялась, и я смог увидеть ее лицо. Глаза ее были закрыты, как будто она слушала кого то, старалась запомнить, чтобы передать другому.
Она снова поклонилась, прижимая к груди горсть лепестков. Затем она поднялась, повернулась с видом человека, выполнившего свою задачу, и тут барьер, преграждавший мне путь, исчез.
Я протянул руки вперед, но ни на что не натолкнулся. Но все же я не прыгнул вниз, как намеревался. Это было бы святотатством. Я замотал головой, стараясь освободиться от наваждения. Но я знал, что это было не наваждение, это была настоящая реальность. Я не мог заставить себя войти в Лунное Святилище, хотя там не было никаких признаков зла. Просто я понимал, что оно не для таких, как я. Войдя туда, я мог бы разрушить то прекрасное и драгоценное, что было выше моего понимания.
Затем я пошел к Гатее, чтобы присоединиться к ней, и только спустя некоторое время понял, что она идет на юг. Очевидно она больше не желала идти со мной. Кот шел рядом с ней все время, пока я стоял и смотрел ей вслед, не зная, что делать, или что сказать.
А затем серебристое тело мелькнуло в воздухе в грациозном прыжке. Кот оставил ее, направившись на юго запад. Очевидно он пошел один, отыскивая свой собственный путь в горах. Я стоял и смотрел, как Гатея уверенно идет вперед, и она ни разу не оглянулась и не сказала ни слова прощания.
Когда я наконец понял, что она возвращается к своей хозяйке, я пошел по своему пути.
Что из того, что я видел, я мог рассказать Гарну? Я еще никогда ничего не скрывал от него. Но теперь я знал, что то, чему я был свидетелем, не только не мое дело, но и не самого Гарна. Ведь он может даже приказать разрушить Лунное Святилище, да эта мысль мелькнула у меня в мозгу. Я хорошо знал, что он не признает те элементы неизвестного, которые нельзя объяснить просто и понятно, и он будет разгневан, если узнает, что Гатея обнаружила здесь нечто, что не укладывается в рамки его отношения к действительности. И я тоже обнаружил. Эта невидимая прочная стена была конечно не сном.
Птицы, да, о них я должен рассказать. Ведь Гатея предупредила, что они могут нападать и на наших овец. Так что нам следует подготовиться к такому повороту событий.
И пока я спускался в долину, я составил свое сообщение Гарну. В то же время я очень хотел узнать, кому же молилась Гатея в Лунном Святилище, и что еще можно найти в этой стране — доброго, или злого — если получить свободу и изучать ее.