Я не мог этому поверить. Мысленное излучение от мёртвого человека — это просто невозможно! Я так и сказал. Но Лукас утверждал, что его датчик работает нормально, в доказательство чему измерив моё излучение. Показания прибора были в пределах нормы.
Мы не могли ошибиться — мёртвое тело, связанное с усилителем, держало нас в плену до тех пор, пока усилитель не был разбит. Эсперная сила, достаточно мощная, чтобы овладеть любым человеком (я надеялся, что Майлин осталась вне его контроля), исходила из мёртвого тела…
А сокровища продолжали извлекать из тайника. Испорченный усилитель был быстро ликвидирован, но мы так и не смогли расколоть коробку. Пришлось оставить на месте странного спящего, продолжавшего каким то образом излучать энергию, но, как я надеялся, на не слишком большое расстояние отсюда.
Путь через скалы вниз был намного короче, чем путь в гору. Мы ползли, соблюдая все предосторожности на этой оккупированной территории, пока не смогли взглянуть вниз на наш тайник. Роботы уже достали из него всё. Слабо мерцавший Трон Квира стоял среди коробок и тюков.
В приземлившийся рядом флиттер, наверное, раза в два больше нашего, загружали пока мелкие вещи. Трое, которых мы видели при помощи зонда разведчика, осматривали Трон. Стало ясно, что он не входит во флиттер, и, вероятно, его транспортировка представляла для них проблему.
Оказалось, что кроме тех троих у тайника больше никого не оставалось. Шервин исчез. В тот момент я опять подумал о Майлин. Если она пришла сюда, то, может быть, прячется где нибудь среди скал, следя за всем, как и мы? Может быть, мне опять попробовать мысленный контакт?
Другого пути, чтобы найти её на этой скалистой земле, я не видел. Хотя уже близился обычный облачный рассвет Сехмста и видимость была гораздо лучше, чем тогда, когда мы начинали наш поход, я решился прибегнуть к мысленному контакту, готовый немедленно прервать его, если вновь попаду на линию излучения мертвеца. Но на этот раз ничего не произошло. Окрылённый, я мысленно представил себе образ Майлин и начал искать её поблизости.
Однако я не уловил даже предупредительного сигнала о мысленном поле. Её не было среди скал, где мы прятались. Может быть, она находилась внизу, у тайника? Чрезвычайно осторожно я стал обследовать долину, боясь вызвать удар противодействия, как случилось со мной раньше. Вполне возможно, что у них есть ещё один спящий для защиты там, внизу.
Но и там я ничего не встретил, и это, в свою очередь, тоже было странно. Мой мысленный поиск не обнаружил даже тех троих, которых я воочию видел у Трона. Их мозг был полностью защищён от всякого вмешательства. Наверное, они действительно имели дело со спящим и только защитившись так могли его использовать? От них ничего нельзя было узнать. Ответа от Майлин тоже так и не пришло.
Убедившись в этом, я стал расширять зону поиска, обследуя юг, путь, которым мы пришли, когда впервые обнаружили это место. Мысленно продвигаясь всё дальше и дальше, я, наконец, уловил очень слабый дрожащий ответ!
«Где? Где?» — со всей силой направлял я туда мысль.
«Здесь… — ответ был совсем слабый и очень далеко. — Помоги… здесь».
Никакой ошибки в настойчивости её просьбы быть не могло. И даже сама слабость сигнала подгоняла к действию. Я не сомневался, что Майлин попала в беду. Выбор, которым мне предстояло сделать, был абсолютно ясен. Мы попали сюда из за груза. Экипаж «Лидиса» отвечает за него. И нас восемь человек против неизвестного числа врагов.
И Майлин, которая неизвестно где, просит у меня помощи.
Решение было частично продиктовано моим телом Тэсса, в чём я теперь уверен. Однажды я уже испугался того, что барск Джорт стал сильнее человека Крипа Ворланда. Сейчас вновь тело Маквэда из рода Тэсса, или та малая часть, что от него осталась и была одновременно частью меня, изменила мою жизнь. Тэсса за Тэсса — я не мог противиться этому зову. Но другие части меня не позволяли уйти, не сказав своим, что я должен так поступить.
К счастью, Лидж прятался рядом. Я подполз к нему и положил руку на плечо. Он вздрогнул и обернулся. В сумрачном свете облачного дня мы хорошо видели друг друга.
— Майлин в беде. Она просит меня о помощи, — тихо произнёс я, надеясь, что это останется между нами.
Лидж ничего не ответил, даже выражение его лица не изменилось. Я не знал, чего ждать, но должен был выдержать этот долгий ровный взгляд. Он молчал, несмотря на то, что я ждал его ответа. Потом он отвернулся и посмотрел в долину. Мне стало холодно, словно с меня содрали термокостюм и я голый стоял на ветру.
Я ничего не мог поделать, что то определило мой выбор. Я повернулся и пополз. Не только от суперкарго, но и от скалы, где спрятались наши ребята в ожидании сигнала Харкона к атаке, если он его подаст.
Теперь я должен был отринуть все мысли о «Лидисе» и полностью сконцентрироваться только на ниточке, очень тоненькой и очень далёкой, которая связывала нас с Майлин. Она была такой хрупкой, что я боялся остаться вообще без неё.
Эта ниточка и повела меня вниз со скалы. Я не мог перепутать ориентиры, которые запомнил раньше. Это был путь к скале с кошачьей маской. Вскоре я дошёл до места, откуда мог увидеть тот бледный призрачный след древнего изображения. Но в то утро свет и, возможно, отсутствие песка на бороздках изображения не позволили мне его разглядеть. Я не разглядел ничего, кроме щели, заменявшей рот.
Отчаянный зов Майлин вёл меня именно туда. Я упал на живот, полагая, что она лежит там, в тени. Но ниша была пуста! А сигнал её продолжал идти… из за стены!
Я бил по стене, уверенный, что в ней должна найтись какая нибудь скрытая дверь, что тот или другой блок провалится или повернётся, открывая входное отверстие. Как же ещё могла Майлин проникнуть туда?
Но блоки были так плотно подогнаны, словно стену воздвигли всего неделю назад.
— Майлин! — я пролез внутрь ниши и упёрся руками в стену. — Майлин, где ты?
— Крип, помоги… помоги!
Слабый, очень далёкий крик быстро затих. И страх, появившийся, когда я уловил её первый сигнал, проник в меня ещё глубже. Мне стало ясно, что если я сейчас не найду к ней дорогу, позже, может быть, не понадобится искать её вообще. Майлин уйдёт навсегда.
У меня оставался единственный ключ к этой «двери». Использовав его, я оставался без защиты. Но у меня не было другого выбора. Я вылез наружу из щели, улёгся на землю рядом с нею и направил внутрь бластер. Затем положил голову на согнутую руку и закрыл глаза, чтобы меня не ослепила вспышка бластера при выстреле.
Палящий тепловой поток ударил мне в спину, хотя большую часть огня погасил термокостюм. Я почувствовал запах гари от перчаток и ощутил ожог на щеке. Какое действие произвёл этот выстрел на блоки, оставалось только догадываться.
Когда я полностью истратил заряд, пришлось немного переждать, чтобы не лезть сразу в узкое пространство, пока там не спала жара. Но слишком долго я ждать не мог.
Беспокойство взяло верх, я заглянул внутрь и несказанно поразился тому, что обнаружил в щели. Блоки, в которые я целился и которые так походили на естественные скалы, были буквально сметены, будто вылепленные из глины. Зато теперь я мог проникнуть в пространство за стеной.
Оно было не намного больше — расщелина, или туннель, или что там ещё, с бесчисленными изгибами и поворотами. Я пополз вперёд, но с каждым поворотом такое продвижение нравилось мне всё меньше и меньше. Если бы я мог встать на четвереньки. Положение, в котором я передвигался, требовало максимум усилий на преодоление минимального пространства.
Поэтому, чем дальше я полз, тем больше меня беспокоила мысль о возможности упереться в тупик или столкнуться с необходимостью вернуться назад. Это настолько волновало меня, что я еле еле изгнал навязчивый кошмар тупика и восстановил в мозгу образ Майлин.
Путешествие казалось бесконечным! Я использовал разряженный бластер как простую палку, стуком проверяя впереди себя темноту, чтобы не наткнуться на преграду или не свалиться в яму. Наконец бластер упёрся в твёрдую поверхность.
Я ещё раз пошарил впереди бластером, и мне показалось, что путь передо мной чем то перегорожен. Чтобы удостовериться, я прополз ещё немного, и рука коснулась преграды, за которой явственно ощущалось пустое пространство, а лица коснулось лёгкое дуновение ветра. До этой минуты мне и в голову не приходило, как я мог дышать в этом узком и тесном туннеле.
Ощупывая пальцами поверхность, я обнаружил дыру, через которую вливался поток воздуха. Держась одной рукой за край дыры, другой я изо всех сил попытался расшатать стенку. Работа продвигалась довольно туго, пока я не сообразил, что надо выталкивать блоки, а не тащить их на себя. Скоро удалось достаточно увеличить просвет, и я пролез в него.
Помещение, в которое я попал, было не только просторным, но даже освещённым, правда, весьма тусклым светом. Вероятно, он был слабее света внешнего мира, но для моих глаз, давно привыкших к абсолютной темноте, он казался даже ярким.
Дыра, в которую я пролез, находилась на небольшой высоте от пола. Я неловко выполз, наполовину упав на пол. Так приятно было снова встать на ноги.
Свет в квадратное помещение проникал через несколько длинных, узких щелей, расположенных вертикально на стене слева от меня. Кроме них, никаких других отверстий, даже двери, не было. При этом слабом освещении в полу у стены я обнаружил решётку, достаточно широкую, чтобы воспользоваться этим входом или выходом, если удастся её поднять. Но сейчас мне больше всего хотелось заглянуть в одну из щелей.
Пришлось прижаться как можно плотнее к узкой прорези, но область обзора оставалась ничтожной. Я увидел часть большой комнаты или зала. Свет там исходил от верхушек ряда колонн или коробов. Они мне показались знакомыми… Напрягая зрение, я всматривался в глубину помещения и, наконец, догадался. Эти колонны напоминали короб, в котором находился замороженный эспер! А помещение было хранилищем замороженных существ!
«Майлин!»
Ничто не шевельнулось среди этих столбов. Я не получил ответа на свой зов. Встав на колени, я снял перчатки и попытался приподнять решётку. Собрав все свои силы, всю свою злость, мне удалось поднять её. Но, как я ни стремился к свету, ничего из этого не вышло. Дыра под решёткой уходила в тёмное никуда…
Улёгшись на пол, я всё же попытался определить, что находится внизу, опустив туда на ремне бластер. К счастью, оказалось, что это узкая, но не очень глубокая шахта. Тогда я решил спрыгнуть в неё. Благополучно приземлившись, я первым делом обследовал стену, граничащую с залом спящих. Потолкав поначалу в разных местах стену, я ничего не добился, но когда мои руки случайно скользнули по поверхности неподатливого барьера, тот внезапно слегка повернулся, и я смог приоткрыть его так, что образовалась узкая щель. С трудом просунув в неё ствол бластера, я им, как рычагом, расширил проход.
Размеры зала подавляли. Он выглядел бесконечно длинным. Ряды коробов походили один на другой, так что глазу совсем не за что было зацепиться в качестве ориентира.
«Майлин?»
Меня буквально отбросило к щели двери, в которую я с таким трудом только что протиснулся. Как и прежде, мой мысленный зов вызвал мгновенный ответ, почти сбивший меня с ног. На этот раз он пришёл не в форме концентрированного луча, и тем не менее устрашающий разряд вызвал сильнейшую боль в голове. Я упал на пол, непроизвольно закрыв руками уши, будто пытаясь оградить себя от ужасных звуков.
Это была мука намного хуже любой физической боли. Меня предупреждали, чтобы я не искал таким образом Майлин. Значит, мне оставалось двигаться на ощупь, полагаясь исключительно на капризы судьбы.
Не подавая больше мысленных сигналов, я бросился вперёд, петляя между рядами колонн коробов, время от времени останавливаясь и вглядываясь в лица спящих. Все они были похожи друг на друга. Казалось, всех их отлили по одной форме, и не нашлось никаких отличительных знаков для определения каждого. Когда я немного отошёл от свалившего меня мысленного удара, то заметил, что рисунок цветных искорок на рамке каждого из коробов слегка изменился.
Сначала я их считал, но дойдя до пятидесяти, решил, что в этом нет необходимости. А за рядами, меж которых я пробирался, шли ещё ряды, и ещё, и ещё… Словно целая армия забытого завоевателя находилась здесь в замороженном виде. Я даже засмеялся, подумав, что это отличный способ сохранять войска между войнами, имея стопроцентную гарантию хорошего снабжения ресурсами без каких бы то ни было расходов на их содержание в мирный период.
Никогда раньше никто ещё не находил такой братской могилы. Сокровища, найденные на Тоте, не имели никакого отношения к залежам тел — загадка для археологов, если, конечно, кто нибудь поверит, что существует такое захоронение. А может, это кладбище тех, кто оставил свои сокровища на Тоте? Но почему, зачем понадобилось перевозить их мёртвые тела через космическое пространство на другую планету?
И если они мертвы, для чего их тела заморожены? Такие условия создавались только в двух случаях, судя по прошлому моего собственного народа. На самых ранних этапах космических путешествий это был единственный способ перевозить экипажи кораблей во время дальних полётов, которые могли длиться несколько столетий по планетарному времени. И ещё — замораживание было единственной надеждой для серьёзно больных людей дождаться, пока в будущем произойдёт какое нибудь открытие, способное вылечить их.
Нации, народы, даже расы людей всегда хоронили своих мёртвых, следуя вере и надеясь, что по желанию богов или по какому то сигналу свыше мёртвые воскреснут, станут снова живыми и невредимыми. Возможно, и это — памятник глубокой вере, и они использовали холод, чтобы сохранить своих мёртвых?
Я был готов принять такое толкование, но не мог поверить, что даже после смерти они использовали эсперную силу мёртвых. Мой мозг впадал в панику при одной лишь мысли о возможности быть порабощённым мёртвым телом!
А вот и конец зала. Меж рядами коробов я заметил противоположную стену. Арочные перекрытия обрамляли широкую дверь. Она была закрыта. Я испытывал такое отвращение к этому месту, что остановился, нащупывая запасной заряд для бластера, чтобы силой проторить себе путь, если та дверь преградит дорогу.
Однако, к моему удивлению, дверь свободно откатилась в сторону и ушла в стену. Я заглянул за неё. Путь освещался непонятно чем, да и сами стены, казалось, испускали слабый серый свет. Держа бластер наготове, я шагнул за дверь.
По обе стороны коридора располагались плотно закрытые двери, на каждой из которых изображалось несколько ничего не значивших для меня символов. Где в этом лабиринте я мог отыскать Майлин? После жестокого урока в зале со спящими я не отваживался повторить сеанс. Ничего не оставалось, как заглядывать в каждую комнату. В первой из них оказались только двое спящих. Но вдоль стен стояли ящики, на исследование которых я не стал тратить время. В другой комнате — трое спящих и много контейнеров. В третьей — ещё двое. И ящики.
Под конец коридор раздваивался. Я свернул направо. Хотелось бы знать, на сколько миль протянулся этот коридор! Можно было подумать, что весь Сехмет изрешечён такими туннелями. Какой великолепный тайник! А что, если в контейнерах и ящиках, которые я видел, находятся такие же сокровища, как и обнаруженные на Тоте? Тогда, конечно, эти парни открыли местечко, в которое и Гильдия не побрезгует залезть. Но зачем они подвергали себя опасности, вызвав аварию на «Лидисе»? Они могли работать здесь годами и никто бы их не обнаружил. Может быть, причина в их чрезмерной жадности?
Коридор, по которому я торопливо шёл, постепенно сужался. Вскоре по нему мог пройти уже только один человек. Здесь… Я остановился, поднял голову и потянул носом воздух. Какая то бесканальная система вентиляции пока удовлетворительно снабжала воздухом все эти пути. Но на этот раз почувствовалось что то другое, и я узнал тот запах. Где то недалеко жгли листья циро. К нему примешивались и другие запахи, запахи пищи, приготовленной пищи. Однако запах циро перебивал все другие, и я не мог определить их. Циро был слегка дурманящим растением, хотя его использовали и при физическом истощении, и при нервной депрессии. Как Вольному Торговцу, мне не разрешалось принимать наркотические вещества. По самой природе нашей жизни мы должны были постоянно находиться начеку и иметь мгновенную реакцию. Оговаривалось, что мы не будем проявлять интерес ни к каким видам одурманивающих веществ на планетах, но мы достаточно хорошо знали эти вещества, несущие опасность, окутывающие сознание и размягчающие тело. Мы настолько строго следовали предписанию, что даже малейшее употребление любого из них могло вызвать у нас сильнейшее расстройство.
И сейчас я почувствовал, что начал судорожно глотать слюну, чтобы побороть тошноту, вызванную этим запахом. Такой аромат мог означать только одно: где то впереди сейчас или прежде находились существа отнюдь не спящие. После этого предупреждения я стал двигаться с удвоенной осторожностью.
Коридор закончился новой стеной, но справа в ней находился проход, где невдалеке что то светилось. Так я вышел на низенький балкон над новым громадным помещением. Вверху над ним часть кровли была убрана, открывая доступ к небу. Вдали, при дневном свете, я увидел сопла космического корабля. Видимо, отсюда шёл путь к посадочной площадке.
Спуститься с балкона было невозможно, зато с него открывался отличный вид на всё, что лежало внизу. А там было что посмотреть. С одной стороны — нагромождение контейнеров и ящиков, которые я во множестве видел в комнатах. У многих из них, словно специально, были разбиты крышки. Неподалёку от них два робота заполняли клеть космического корабля.
По другую сторону я увидел пластиковый пузырь — надувную палатку, разновидность жилого помещения, используемого исследователями в качестве базового лагеря. Он был опечатан. Двое мужчин сидели рядом с ним на перевёрнутых ящиках. Один что то говорил в наручный передатчик, а другой держал на коленях дистанционное управление роботами и наблюдал, как они действуют у клетки.
Я попытался определить размеры корабля по соплам и решил, что он примерно такой же, как и «Лидис», может, чуть больше. Не оставалось сомнений, что я оказался свидетелем хорошо организованной крупномасштабной операции, и что она скоро завершится.
Привлечь их внимание мне хотелось меньше всего. Майлин, возможно, бродит где то здесь, попав в какую то ловушку… Мною овладела нерешительность. Отважиться на мысленный зов? Спящих вокруг не видно. Но это вовсе не означает, что эти парни не используют одного из них для защиты или предупреждения.
Я всё ещё колебался, когда внизу появился третий человек. Грис Шервин!
Грис! Мне так не хотелось верить, что он по собственной воле перешёл к врагам. Я знал его очень давно, и он был Вольным Торговцем. Не мог он перейти к ним добровольно. Тем не менее он передвигался здесь вполне свободно. Ничто не говорило о том, что он пленник.
Он подошёл к тем двоим у палатки. Оба быстро вскочили. Они отвечали ему, как отвечают командиру. Что, что случилось с Грисом?
Неожиданно он отвернулся от них. Он поднял голову и уставился прямо на меня! В тщетной попытке спрятаться я упал за низкую стенку ограждения балкона. Его действия напоминали мне действия человека, готового к опасности и знающего, откуда она грозит.
Я попытался отползти к проходу, через который попал сюда, но даже не добрался до него. С тем, что обрушилось на меня, я никогда не сталкивался раньше, несмотря на многочисленные встречи с различными видами эсперной силы.
Меня лишили способности управлять собственным телом, словно мой мозг был пересажен роботу, который повиновался командам, подаваемым другим человеком. Я встал на ноги и подошёл к краю балкона, чтобы трое стоявших внизу смогли меня увидеть.
Грис поднял руку и направил указательный палец прямо на меня. К полному своему изумлению, я оторвался от пола, на котором стоял, и, переплыв через барьер балкона, спустился вниз, как будто на мне был антиграв. Я не мог сопротивляться этой непреодолимой силе!
Эта сила уверенно доставила меня на землю, и я, пленённый, беспомощно стоял, а те двое, что вначале следили за погрузкой, направились ко мне. Грис остался там, где был, по прежнему нацеливая свой палец мне в голову.
Человек, который всё ещё держал пульт управления роботами, свободной рукой выхватил у меня бластер. И даже после этого мои руки не изменили положения, будто я продолжал сжимать ими приклад. Второй парень достал танглер и начал опутывать меня его сетью. Только тогда Грис опустил руку, но теперь у меня не было никаких шансов освободиться. Они не связали мне только ноги. Парень с танглером схватил меня за плечо и сильно толкнул в сторону Гриса.