АНДРЕ НОРТОН
Вольные торговцы: Опасная охота

Панель ушла в сторону, и перед ним стояли Майлин и Крип. Но где же еще один? Он не прятался позади этих двух, ибо Фарри тогда смог бы увидеть окончания или верхнюю часть крыльев. А ведь…
Но где же она?
— Кого ты ищешь, мой маленький собрат? — осведомился Крип. Когда он внимательно изучал Фарри, в его голосе чувствовался намек на беспокойство.
— Одну… грациозную — ту, которая парит в красоте! Где она, мой брат и моя сестра! Неужели вы скрываете ее? — Внезапно он вспомнил предостережение закатанина, которое тот сделал его всего лишь несколько мгновений ранее. — Она на корабле? Безусловно, она не с Градала! Поскольку нас не видели раньше такими… — Фарри показал пальцем, — как мне рассказывали.
Ему хотелось громко закричать… запеть… чтобы торжествующе лететь вверх и вверх — чтобы встретить ее наверху в облаках, куда вела доступная только им дорога. Однако он не заметил, чтобы его друзья улыбались. Скорее, мысли Майлин проникли прямо в него, ослабляя обуревавшее его возбуждение.
«С нами никого нет… ни на корабле, ни еще где, мой маленький собрат. Почему ты решил?..»
Фарри подошел к ней с распростертыми объятьями, а потом озноб сменил его внезапную радость, которую он ощутил впервые за свою тяжелую и никчемную жизнь. Этот запах… нет, он не мог так ошибиться! А он исходил от…
Он выбросил вперед руку и вырвал это из ладони Майлин, и обнаружил что то завернутое в лист бумаги из великолепной шерсти, такой, в какую заворачивают нечто хрупкое после покупки. Лист бумаги откинулся в сторону, позволяя ему увидеть нечто мерцающее смешанными оттенками: розовым, белым, как перламутр, и еще он увидел теплую серость первых сумерек.
Фарри продолжал пристально смотреть, пока аромат окутывал его облаком запаха, наполняющим каждый вдох. Она… она…
Издав хриплый вопль, он бросился на ближайшую к нему стопку бесполезных пленок, являющих собой дивную вещь, однако часть их содержала грубую жестокость: такую пытку, что она стирала все чувства и оставляла вместо них ощущение нестерпимой боли. Из этой боли появился гнев, неистовый, наполняющий его до такой степени, что он, взмахнув рукой, смел на пол стопки с пленками; его губы были поджаты с такой силой, что он даже прикусил их, а его лицо походило на морду свирепого зверя, неспособного дать выход своему гневу, кроме как выпустить клыки и когти. Другая его рука стремительно потянулась к поясу и вытащила короткий защитный нож, доставшийся ему как бы в наследство от их встречи с Гильдией. Кто смог бы заплатить за это — эту боль, печаль… Смерть!
— Где… — требовательно прорычал он. — Где это было? — Он не осмелился снова коснуться этой многоцветной штуки, которая мучила его даже сейчас, когда он не смотрел на нее.
Майлин осторожно двинулась и подошла к нему сзади. Все тело Фарри вздрагивало, и он страстно желал повернуться к ней, высокой и красивой, чтобы вытрясти из нее знание, которым он должен обладать. Она подняла красивый обрывок, потрясла его так, что он понял, что на это надо посмотреть, вопреки ярости и ужасу; она вытянула поднятое во всю длину, и это оказалось нечто вроде шарфа. Если смотреть на этот кусок материи под углом, то все его цвета переливались.
— Что это? — Майлин не старалась внести сумятицу в сознание Фарри, а просто заговорила вслух преспокойным голосом, таким, каким разговаривала только с теми, кого она любила — с животными, необычными или знакомыми, которые разделяли с ней ее жизнь.
— Что это, брат мой? — спросила она во второй раз. Фарри высвободил слишком сильные эмоции, переживая им за слишком короткий отрезок времени. Теперь он чувствовал головокружение и болезненную слабость и с трудом добрался до края стола. Три раза он проглатывал комок в горле, прежде чем смог вымолвить хотя бы слово.
— Это… от крыла! — отвечал он, содрогаясь всем телом.
— Так так, — промолвил Крип Ворланд. — Разве ты видел где другие такие крылья, как твои? — спросил он.
Фарри повернул голову так, чтобы не видеть трепетание цветов, которое Майлин вызвала опять. Память… неужели он все помнил? Он боролся с гневом, и ему удалось взять под контроль свою вспышку.
— Крыло… может быть похоже на мое. — Разве что оно было гораздо красивее со своими теплыми цветами, чем его затемненные зеленые маховые крылья.
— Ты можешь рассказать нам побольше, маленький собрат? — спросила Майлин, а он про себя отметил, что она была другом всех крылатых, имеющих лапы, и других форм жизни и теперь очень пристально наблюдала за ним.
Фарри даже не поднял руку. Его рот скривился, а в горле вспыхнула ярость — ярость все еще обуревала его, но теперь было что то еще, ощущение огромной потери навалилось на него, поскольку он стал обладать грузом своих крыльев до срока, и чтобы высвободить их, ему понадобились страшные усилия.
— Она умерла… — он произнес эти слова — и внутренне заплакал.
— От чего? — строго спросил Борланд, и уверенности в его голосе было достаточно для Фарри, чтобы он сумел ответить.
— Я… я… не знаю. Если я попытаюсь узнать… — он помахал тонкими пальцами на расстоянии дюйма от шарфа. — Ведь я почувствую только то, что ощущала она, а не как она умерла или откуда к ней пришла смерть.
Складки на подбородке Зорора полностью выпрямились. Он немного наклонился вперед, словно пытался внимательнее изучить шелковое крыло.
— Эта ткань провезена сюда тайно, контрабандой? — Шипение почти затерялось в требовательности звучания его голоса. Однако он не попытался прикоснуться к отрезу материи, который продолжал трепетать, хотя вокруг не было даже намека на легкий ветерок.
Тогда Ворланд обратился с вопросом ко всем присутствующим:
— Выходит, это запрещенный импорт, так? Зачем кому то рисковать запретом на полеты, чтобы торговать таким товаром? И какие же получаются достоинства из уничтоженной красоты?
Контрабанда на всех планетах считалась тяжелейшим преступлением, и на контрабандистов бросали все силы закона в виде специального отряда офицеров, независимо от того, случилось это на планете или за ее пределами. Им поручалось поймать преступников, чтобы подвергнуть их суровому наказанию.
— Я не знаю, — снова вступил в разговор закатанин. — Поскольку я официально занимаюсь иноземным антиквариатом, то есть вещами, которые могут добавить два три слова к нашим записям, то состою в Гильдии Импортеров, и не только здесь, но и еще на пяти планетах. А вот список запрещенных вещей…
— И под каким названием это числится в списке? — спросила Майлин, осторожно кладя полоску материи на стол.
— Как ткань паука шелкопряда… новая разновидность… о чем немедленно следует сообщить на ближайший пост Патруля.
— Я не знаю, что такое паук шелкопряд, — Фарри смотрел только на мерцающую массу. — Но это не может быть тем…
— Нет, — отрицательно покачал головой Крип Ворланд. — Это кажется гораздо крупнее. И взято из крыльев…
От его слов Фарри содрогнулся и снова вцепился в край столешницы, чтобы успокоиться. Ему надо отгородиться стеной от теснящихся в голове мыслей. В нечистотах Приграничья, где эти двое отыскали его, он спасался от голодной смерти вместе с остальными бродягами, тонущими в пучине зла, распространявшейся по поселению близ посадочной площадки, и так действительно было; и когда у него появлялась жажда общения, он делился мыслями со смуксом, тоже пленником. Потом прибыли эти двое и внезапно забрали их с Тоггором. После этого он видел множество неприятных вещей, вызывающих страх вкупе с ужасом, но почему то ни одно из них не коснулось его так сильно, как сейчас — как будто услышанное изо всех сил стремилось отпереть дверь, которая, если ее открыть, унесет его в другое время и место, куда он не должен ни входить, ни даже…
— Если это попало в запретный список, — сказала Майлин, — то кто то обязательно должен был знать происхождение и источник этого — и конечно же, должен был и видеть это прежде.
Тут заговорил Зорор:
— Крылья… собрат, — теперь он смотрел на Фарри, и в его взгляде чувствовалась тревога, частично скрываемая морщинистыми чешуйками. — Ты смог бы рассказать нам, кто и где?
Фарри вновь ощутил волну головокружения.
— Я…
— Нет! — перебила его Майлин. — Есть одно место, куда он не рискнет отправиться — то есть, в прошлое, откуда он появился. — Она вытянула руку и откинула со лба Фарри мокрые от пота волосы.
— Где же вы нашли это, Дочь Лунной Силы? — спросил Зорор обычным тоном, словно она предоставила ему какие то улики.
— На открытой продаже, на рынке. Просто искали что нибудь необычное, — парировала она. — Фарри может отправиться туда и поискать нужную информацию.
— Найти космонавта, павшего духом от неудач, и даже гораздо больше, — заметил Ворланд.
— Космонавта, побывавшего на многих планетах, известных и неизвестных, — добавил Зорор, словно пытался разобраться с проблемой при помощи всей силы своего знания. — Но для того, что встретиться с ним — нам придется отправиться к нему. А с этим, вероятно, можно будет узнать и побольше!.. — Он не дотронулся до шарфа, на который показывал его коготь. — Но нашему маленькому собрату необходима какая нибудь защита. Давайте ка подумаем…
— Защита? — переспросил Борланд.
— Разумеется. Когда у нас будет побольше времени, я объясню. Но уже сумерки, и я бы сказал, что нам лучше приступить к обсуждению того, что нам надо делать, до наступления ночи.
Майлин взяла плащ с капюшоном и ловко набросила его на Фарри, прикрепила капюшон к верхним кончикам крыльев, оставив ему впереди смотровое отверстие. В таком виде Фарри ростом почти не уступал своим спутникам. Прежде чем он успел взять Тоггора, тот сам соскочил со стола и устроился на Фарри, удерживаясь всеми восемью коготками.
Когда они вышли на маленький задний дворик, закатанин заговорил в наручное устройство, вызывая скутер. Ворланд покачал головой.
— При всем уважении к вам, великий истортех, здесь мы будем на виду у всех, как опознавательный знак на дороге…
— Да, это так, — отозвался Зорор, когда маленький летательный аппарат приземлился и замер в ожидании распоряжений. — Но он доставит вас прямо к воротам космопорта. А там будет полным полно народу, и мы проведем вас через эту толпу к выходу в Факсц — откуда всего лишь шаг до Торговой улицы.
Майлин пристально посмотрела на него.
— Мой старший брат, ты говоришь как человек, идущий на поле брани и ожидающий победы. Ты говоришь, что Фарри отправляется в опасный путь. И как ты думаешь там действовать?
— Я хотел спросить то же самое у тебя, младшая сестра, — отозвался закатанин. — То, что узрел наш маленький собрат — я уверен, оно оттуда. Да, он направляется в самое сердце опасности. А таким образом мы предпринимаем все возможные для нас меры предосторожности.
Они забрались в скутер, и Ворланд наклонился вперед, чтобы настроиться на нужное направление.
Фарри занимал больше места, чем его часть отсека, поскольку закрытые плащом крылья вновь возвращали его к тем временам, когда горбу сильно пригибал его вниз. По крайней мере ему удалось сложить крылья сзади во всю их длину, и он избавился от чрезмерного неудобства, хотя не смог избавиться от ощущения, что где то его ожидает огромная опасность. Он переводил взгляд с Майлин на Ворланда, затем смотрел на своего третьего спутника — закатанина. Тот, судя по выражению его чешуйчатого лица, похоже, чувствовал то же самое. Майлин подняла голову, и Фарри увидел в ее глазах уже знакомые ему искорки; потом он узнал крепко сжатые губы Ворланда и заметил то обстоятельство, что рука космонавта скользила то взад, то вперед вдоль пояса, будто он нащупывал рукоятку длинного ножа или хватался за станнер, которые по закону забрали на хранение офицеры космопорта, когда они приземлились.
— Где же этот торговец? — с интересом осведомился Зорор.
— Неподалеку от конца сточных канав, — ответила Майлин, — рядом с такими местами, которые снимают на ночь те, у кого нехватка кредитов. — Ее рука указала на устройство, которое показывало ее покупную способность.
— Значит мы приземлимся возле Ворот Незарегистрированных Чужеземцев, — произнес Зорор и провел когтями по чешуйкам, прикрывающим его губы. — И…
— За нами хвост, — перебил ее Ворланд. — Частный скутер, не рейсовый, следует параллельным курсом. Ведь у купцов на этой планете есть свои цвета, не так ли, сэр?
Зорор не повернулся, чтобы посмотреть и удостовериться, что космонавт был прав, а отплатил Ворланду комплиментом доверия.
— Совершенно верно, сэр.
— Тогда, разве могут на аппарате купцов находиться три красных полосы с солнцем посередине?
Зорор дважды моргнул. Фарри попробовал повернуться и посмотреть на то, о чем сообщил Ворланд, но его попытка не увенчалась успехом из за плотно завернутого плаща.
— Это бессмыслица, — промолвил закатанин.
— Что и почему? — осведомился космонавт.
— Вы назвали домашние цвета тех, кто занимается морской торговлей, но они не показали бы подобный знак в глубине континента. Торговые дома, базирующиеся на море, совершенно другого рода; и там очень мало тех, кто отправляется на сушу за чем нибудь, кроме случаев Призыва от Консула — и делают они это весьма неохотно. Ни у одного из них нет здесь даже временного жилища.
— Нет! — голос Майлин прозвучал, как приказ; и этого было достаточно, чтобы все взоры обратились к ней. Выражение ее лица было угрюмо, а руками она вырисовывала на коленях какие то узоры, в которых Фарри узнал символы Лунной Певицы. — Не думайте, что здесь нет никого, кто ищет! — сперва довольно громко проговорила она, но потом ее голос превратился в шепот.
Фарри в мыслях двигался по пути, по которому следовал в прошлом. Вот башня, которую он быстро создал в своих мыслях. Похожая на башню, что на Йикторе, где он по праву вступил в свое наследство, а Майлин раскрыла похороненную историю ее давным давно забытого рода. Но эта башня была не из камня и не из каких либо строительных материалов, которые он знал; и она быстро увеличивалась перед его воображаемым взором, становясь пурпурно красной. Теперь она медленно начинала светиться, свет распространялся от одного этажа до другого, затем снова потемнела и посерела, а потом стала бархатного оттенка неба, в котором только что зарождалась ночь.
Он настолько сосредоточил на ней внимание, что Фарри даже вздрогнул от прикосновения Майлин, испытав потрясение, похожее на то, когда некто неожиданно пробуждается из глубокого сна.
Скутер приземлился. Прямо за ними возвышались ворота, о которых упоминал Зорор, хотя в эти минуты через них никто не проходил. Впереди, не очень далеко, начинался старый космопорт, имеющий вид такой же неприглядный и грязный, что и само Приграничье. Здесь скопилось множество людей, оставшихся в некотором роде из за их личных качеств: космонавты, допустившие грубые ошибки, и те, кто был замешан в контрабанде различными товарами. При желании любой здесь мог снова вооружиться станнером, таким, какие Ворланд и Майлин сдали, едва приземлились.
Фарри казалось, что весь здешний воздух, витающий над джунглями полуразрушенных и полуразвалившихся зданий, борется с небом наступающей ночи, как, наверное, дым от отвратительного костра. Он сильнее завернулся в плащ и мягко коснулся Тоггора. Тот воспринял этот жест как проявление заботы, ибо заерзал туда и обратно, а в уме существа на какое то время возникло ощущение единства.
— Проходи же… проходи!.. — услышал Фарри — и ощутил в голосе такую настоятельность, что почти побежал, но Ворланд схватил его за плечо.
— Не так быстро, брат, — спокойно произнес космонавт. — Они все еще наблюдают за нами — так давай не привлекать внимания к тому, что мы собираемся делать, а то, возможно, нас подстрелят, если они на это готовы.
Тем не менее Фарри поднял голову, и когда он поворачивал ее из стороны в сторону, плащ заходил ходуном. Этот запах! И снова он уловил тот же аромат, который наполнял комнату Зорора, но он был намного слабее, вынужденный пробиваться сквозь зловоние и смрад этого места. Однако Фарри не потерял этот аромат, который только что уловил.
— Направо, брат, — сказал Ворланд. — А теперь веди настолько очень осторожно.
Фарри почти не обращал на это внимание. Он шел впереди их группы, оставляя остальных шагах в двух позади.
«Плохо… вредно… плохо…» — снова передал Тоггор. Но Фарри не нуждался в предостережении смукса. Ибо запах, который стал его гидом, начал вдруг изменяться. Страх… да… разумеется, страх! Фарри не обращал внимания на своих спутников, когда они приближались к первой грязной тропинке, служившей в Приграничье подобием улицы. Он подобрал нижнюю часть плаща и сильнее завернулся в него, когда ему навстречу шли двое шатающихся пьяниц, и использовал все свое умение, которому научился в прошлые годы, чтобы увернуться от них, хотя один нацелил удар туда, где должна находиться его голова, поскольку из за плаща решил, что тот укрывает высокого человека.
На улице становилось все больше и больше народу. Некоторые быстро скользили по ней чуть ли не бегом, стараясь воспользоваться преимуществом любого затемненного места. Встречалось много пьяных и тех, кто направлялся туда, где можно напиться. Всякие зелья и наркотики они доставали здесь же, в этом лабиринте, где их, конечно, разбавляли и поэтому они действовали слабее, но те, кому хотелось их принять, направлялись к своим злачным местам.
Две таверны мрачно уставились друг на друга на этой грязной улице. Дальше виднелись огни, откуда несся страшный рев музыки, мучительной для слуха.
«Туда…» — Тоггор словно закричал — такими громким показалось его сообщение. Фарри вложил руку внутри своего просторного плаща, чтобы коснуться ощетинившейся спинки смукса. Ему не хотелось, чтобы именно сейчас Тоггор говорил — маячок, к которому он направлялся, постепенно светился все сильнее и сильнее.
Боль и страх: но теперь он был почти уверен, что те таверны были из прошлого — и что он не пробирается, чтобы спасать какого нибудь пленника. Тем не менее, по частям обнаруженных крыльев он также уверенно узнал, из какого источника они произошли. Естественно, что торговец может солгать. Когда он ухмыльнулся от подобной перспективы, на какое то мгновение обнажились его заостренные зубы. Однако — здесь находились он, Майлин, Ворланд, закатанин и, конечно, Тоггор. Все имели особый дар. Сам он был весьма услужливым на протяжении прошедших месяцев, когда путешествовал с двумя космонавтами — и понимал, что гораздо лучше прибегнуть к этой уловке сейчас, чем когда либо еще.
Впереди показалась толпа. На секунду Фарри замер и внимательно оглядел, что находится между ним и тем, что он ищет. Если слиться с толпой — то если в ней хотя бы один пьяный толкнет его, плащ распахнется и выдаст этому торговцу того, у кого есть крылья.
Большая толпа людей собралась возле возвышающейся над тротуаром, на высоте плеч, платформе. На ней стоял очень худой мужчина, одетый в обтягивающий костюм, так что выглядел как худой аскет. Он размахивал худощавой рукой с шестью длинными пальцами. Из кончика каждого пальца вырывалось пламя. Из перевернутой коробки, служившей ему столом, он достал жестяную кружку, наполовину заполненную жидкостью, поворачивая ее так, чтобы не вылить ее содержимое, и показывал толпе, или по крайней мере тем, кто стоял совсем рядом с его помостом, чтобы те увидели, что в кружке есть жидкость. Заставив часть аудитории поверить в это, он при помощи двух щипцов взял маленькую чашу и понес прямо над своими пальцами, изрыгающими пламя, громко напевая слова, которые, очевидно, не смог бы понять ни один из присутствующих. Теперь он добился их полного внимания. Когда толпа сдвинулась совсем плотно, Фарри все еще был на некотором расстоянии от нее, и потому не мог успеть протолкнуться в нее. То, что он искал, находилось очень близко; мука от этого ощущения становилось все сильнее и сильнее, и он проследил его до торговой лавки, стоящей с правой стороны от факира. Казалось, за ней никто не присматривал, хотя перед входом стоял мужчина в поношенной и покрытой пятнами униформе космонавта. Он пристально следил за факиром.
Фарри достиг торговой лавки и стал осматривать предложенные на продажу предметы. Некоторые из них не представляли ничего особенного — обычное барахло, которое компании используют для торговли с местным населением недавно открытых планет, не знающим истинной ценности этих вещей, доставленных с других миров. Но это было отнюдь не то, что он искал. Он почувствовал, как зашевелился Тоггор, и понял, что смукс просится наружу, но спешной мыслью посоветовал тому, что пока лучше немного подождать.
Сам же Фарри, завернувшись как можно плотнее в плащ, протянул руку над товарами и медленно начал проводить по ним ладонью, максимально расставив пальцы. Но он вовсе проводил не по доске. А ближе, еще ближе. В конце концов Фарри пришлось бы рисковать Тоггором. Он украдкой поглядывал на спину мужчины, догадываясь, что тот и есть торговец. И тогда Фарри выпустил смукса на разложенные побрякушки, ибо понимал, что у Тоггора быстрее получится осмотреть все предметы, чем тот сразу же и занялся, быстро бегая по груде товаров. Разок остановился, как следует встряхнул воротник из поддельного Ру кристалла одним из своих коготков. Добравшись до противоположного конца узкой полки, он быстро стал передвигаться по нему, удерживаясь на поверхности лишь двумя коготками задней лапки. Тут на Фарри нахлынула волна мучительного страха. И он обхватил себя руками, словно стоял в самом центре бури.
Снова появился смукс, волоча плоский сверток, который вытянул из под какого то барахла. Фарри вновь задрожал от волнения. Ужасающий страх сменился гневом. Он посмотрел на сверток, но тот не был похож ни на какое оружие. Нет, не имеющий лицензии на торговлю продавец явно не хотел, чтобы правительственные миротворцы обнаружили у него нечто подобное. И Фарри схватил сверток. Его дрожь стала сильнее, и он в полном бессилии разжал пальцы, сжимающие плащ, так что тот едва не соскользнул с него.
Тоггор прыгнул и приземлился прямо на груди у Фарри. Его вытянутые коготки вцепились в плащ и потянули его на себя. Фарри держал в дрожащих руках сверток и едва не уронил его.
— Эй, ты! Пытаешься взять это без кредитов, а? Что ж, тебе не удастся сыграть такую штуку с Райсом Онветом, не ет, не удастся! Я могу позвать с улицы охранника, чтобы он разобрался тут во всем! Возможно, для уличной толпы, повсюду сующей свой нос, мы и мусор, но у нас все таки есть и всегда были права. И мы не состоим ни в каком списке!
— Разумеется, ты прав, — донесся до Фарри голос закатанина, вставшего рядом с ним; с другого бока подошли леди Майлин и космонавт. — Это мой друг и он хочет сделать покупку. Он просто пытался привлечь твое внимание. Должен признать, этот факир весьма хорош, да, действительно хорош. Итак, если ты желаешь заняться бизнесом, то сколько тебе должен мой друг?
Безобразный рваный шрам пересекал лицо мужчины, от чего его брови неестественно изогнулись, но Фарри, несмотря на переполнявшее его желание открыть пакет, ощутил, что торговец, прищурившись, пристально смотрит на него, будто увидел что то или кого то, кого здесь не было.
Ему нужно скорее принять решение, пока торговец не заявил, что он не ведет дела с незнакомцами…
— Выходит, ты торгуешь только с местными? — осведомилась леди Майлин. — В таком случае, это делает твои продажи весьма ограниченными; я бы решила, что тебе удается продать очень мало.
— Милая дама… — учтиво обратился к ней торговец таким голосом, словно его душили… — Я занимаюсь бизнесом со всеми прибывающими сюда, но кроме того отправляю специальные партии товаров. И один из таких товаров ваш друг и взял. К моему превеликому сожалению, могу сказать, что это — кража, поскольку, то, что он взял, вообще не для продажи.
— Неужели? Послушай ка меня и моего друга, — она еле заметно указала на Крипа Ворланда. — Разве не ты совсем недавно продал нам нечто любопытное, намного более хорошее, нежели любой товар, который ты выставил здесь?
Мужчина открыл рот, словно хотел сразу же отказать ей, затем, похоже, посмотрел, не стоит ли кто нибудь за ними, будто выискивал кого то, чтобы позвать на помощь.
— Так правда это или нет? — настойчиво спросила она.
Он закашлялся и вытянул шею, словно пытаясь проглотить нечто, с чем никак не мог справиться, равно как освободиться от этого.
— Да, — ответил торговец почти шепотом.
— С с с, — прошипел закатанин, и на какое то мгновение Фарри показалось, что его сопровождает какая то огромная рептилия. — И что же это за вещ щ щь?.. — Его шипение усилилось, и тут закатанин изо всех сил шмякнул длинным когтем по верхней части завязанного свертка, а потом одним махом развернул его. Показывая его содержимое.
Фарри уже знал, что увидит. Внутри свертка находились два отреза, изготовленных из сверкающих крыльев. Один был красно коричневый, с мягко желтыми и оранжевыми переливами. А второй…
В нем были несколько оттенков зеленого: переливы были не темнее тех, что придавали великолепие его крыльям, а намного светлее. Но основной цвет был не зеленый — красный!
Весь мир вокруг Фарри превратился в красный. Он издал необычный крик, который ни разу не издавал прежде, и его руки вытянулись вперед — но не к тому, что держал закатанин — а чтобы схватиться за сдавливающий его горло воротник отвратительной одежды, чтобы вонзиться в омерзительную плоть торговца и сжимать ее, сжимать, сжимать!..