АНДРЕ НОРТОН
Вольные торговцы: Опасная охота

Всю свою жизнь Фарри старался быть осмотрительным и избегал опасности. Совсем недавнее обретение крыльев придало ему уверенности в себе, но столкнуться лицом к лицу с врагом намного больше и сильнее его, с врагом, сражающемся на его же территории, который мог призвать любые силы… Только на этот раз весь здравый смысл словно вытрясли из его скованного тела. Он не смог бы набрать сил, чтобы противиться Ворланду, которому был ростом по плечо. Этот высокий, закаленный в боях космонавт препятствовал ему, и Фарри не мог вырваться из его объятий, чтобы прийти на помощь Тоггору. Он по прежнему пребывал во власти этой мистической силы, удерживающей его. Сейчас он молча позволил себе вертеться между Ворландом и Майлин, а тем временем уже все трое крепко удерживали его и снова слушали диск закатанина.
— Так и будем молчать? — спросил факир слегка свистящим голосом, что выдавало его торговый сленг.
— Неужели мы похожи на безмозглых грязевых червей? Да, мы молчим, только вот что начинает удивлять…
Тихий голос снова нарушил тишину, и они уловили внятный разговор.
— Да… удивлять… ведь никто не сможет застать нас здесь… или это тоже ложь? Что путешественник, бывает, способен обладать удивительными силами и защитными устройствами новой планеты? Помолчите!
И тотчас же нечто новое стало мучить Фарри. Терзавшая сила оставила его в покое, словно была неким покрытием, которое снялось с его тела. То, что прежде ломало его, частично исчезло. Желтый свет на запястье, исходивший от повязок, начал отливать зеленым, коричневым и красным, а потом окончательно превратился в красный, как только что выступившая кровь. Его мозг потряс страшный гром, будто кто то беспорядочно забил в несколько барабанов или трещоток, а алая повязка тем временем замерцала.
Ворланд снова сменил захват, и все же у Фарри не хватило сил, чтобы вырваться на свободу. Он видел в смешанном свете, исходящем от повязки на запястье и единственной тусклой лампы, пульсацию, происходящую в такт ударам. Сперва он подумал, что его качает из стороны в сторону тоже в такт этим ударам, затем увидел, что Майлин, Зорор и Ворланд качаются вместе с ним. Губы Ворланда зашевелились; наверное, он что то говорил, но барабанная дробь в голове у Фарри приглушала его слух до какого то отдаленного звука, раздающегося снаружи — только барабанная дробь оставалась точно такой же.
Первым зашевелился закатанин. Держась за сумку и ножны, висящие на ремне, он вытащил не один из ножей, запрещенных для пришельцев с других миров, а скорее изогнутый и сверкающий коготь, в два раза крупнее, чем те, что украшали его пальцы.
Серебряный, по всей длине он был изукрашен крошечными голубыми камешками, искрящимися подобно бриллиантам. Отойдя от стены, закатанин использовал этот коготь, как будто это действительно был нож, разрезая им вдоль и поперек воздух, словно сражался с каким то невидимым врагом. Оружие коготь стал изменяться в цвете, вкрапленные голубые камешки становились более темного и насыщенного оттенка, как это сделали шарфы. Любому, не относящемуся к роду закатанина, было очень трудно прочесть выражение его чешуйчатого лица; тем не менее нельзя было ошибиться в его глазах, ибо они не потемнели от ярости, а, напротив, сверкали от интереса, словно его внимание привлекло какое то новое знание, и он был почти готов выудить все секреты из этой встречи.
Майлин держала руки ладонями вниз, один за другим разгибая пальцы до тех пор, пока они не вытянулись все прямо, напоминая веер. Она по очереди внимательно разглядывала пальцы, словно убеждаясь, что они все по прежнему на месте.
Фарри почувствовал, как его запястье повлажнело, и опустил взгляд. Из двойного «браслета» падали капли. Так они могли бы капать из какого нибудь сосуда с водой — если не принять во внимание, что из руки не могла идти чистая вода. Вначале это была скорее розоватая пена, превратившаяся затем в иную субстанцию, того же самого красного оттенка, какого была повязка. Кровь!.. Безусловно, это была кровь, такая же, какая медленно вытекает из свежей раны. Она падала, но не долетала до пола, поскольку снова превращалась в крошечные шарики тумана, прежде чем достичь уровня коленей Фарри.
Создавалось впечатление, что эта влага наполняла воздух, исчезая в нем, ибо теперь казалось, что и вокруг него кровь, как на вкус, так и на запах.
Теперь из ленты на запястье Фарри стал утекать цвет. Она постепенно сминалась, в то время как пепельные точки на ней становились больше. Затем оба слоя стали тоньше и рассыпались, как зола из костра. Только на руке Фарри остался след, красный, как ожог. Ворланд, державший Фарри, как пленника, отпустил его, и снова смешение мыслей в голове Фарри рассортировалось в послание.
Тоггор! Он начал выискивать смукса снаружи.
«Плохо…» — умудрился уловить Фарри, но послание было очень слабым и тихим. Все явственно услышали то, что последовало после, и на этот раз им не понадобился никакой диск или линия связи для поиска. Раздавшийся крик был не мысленным, а громко вырвавшимся из горла.
— Аааааааа!
Тоггор! Но этот крик исходил не от Фарри. Скорее иной разум посылал следующее: Ощущение существа, которое крепко крепко держали, существа, ринувшегося в воздух…
— Дурак! — услышали они голос без всякой помощи. — Спакет! — И тут возник расплывчатый мысленный образ бледного брюха животного, тяжело бредущего по толстому слою грязи.
— Этот малыш, — шипящим шепотом произнес Зорор, пряча серебряный коготь в ножны, — он ударил его — ну, того «паука», который сплел эту сеть. Какое оружие у Тоггора, мой маленький брат?
— Яд в коготках. — Наверное, он выпустил смертельную дозу, поскольку Фарри никогда не пытался извлечь крохотные желтые бусинки жидкости, которые Растифф регулярно изымал из под когтей Тоггора, пока тот находился у него в плену.
— С с с, — закатанин бесшумной походкой перешел помещение, а Ворланд быстро отошел в сторону, давая Зорору подойти к внешней двери. — А тот, на кого так напали, умрет? — Он вытянул руку и отвел Фарри от космонавта, а потом подошел к нему вплотную.
Тот потирал запястья, выгибал плечи и как можно сильнее изгибался сам, чтобы суметь компактно сложить крылья и снова спрятать их под плащ.
— Он умрет? — повторил закатанин.
Фарри покачал головой. Он чувствовал сильнейшую усталость, словно целый день пробирался по болотам Нексуса. И хотя силы его были на исходе, у него хватило воли стоять и думать о том, что могло произойти в другой комнате.
— Не знаю, — ответил он. — Это яд… но на некоторые жизненные формы он действует не смертельно. Разница в том, что… — он перестал объяснять. Затем, потирая руку в месте ожога, продолжил: — Что у одной особи может вызвать смерть, на другую подействует не сильнее, чем укус мухи лугк. Тоггор! — он снова перестал говорить, делая мысленный призыв.
Последовал ответ, но очень неясный, и Фарри ничего не разобрал. Но по крайней мере это означало, что смукс еще жив.
— Уложи его, — раздался отчетливый голос вместо глухого бормотания. — Он был глуп, хотя и немного полезен в делах. А теперь — спустись в ту дыру, где он прятался, и принеси мне обратно… — Затем последовали не слова, а скорее какое то щелканье.
— Они наверняка ищут, высокочтимый. — Этот голос перешел в жалобное хныканье и безусловно принадлежал факиру. — Если это так, то лучше бы тебя не поймали, разве это не правда? Не забывай, у нас имеются собственные методы обращения с пленниками, которые сопротивляются — тело может выдержать истязания, а вот мозг, ах, это совершенно другая вещь. Ты видел то, что ты видел, не так ли? Помнится, один корабле владелец из Круга…
— Высокочтимый, нет — я уйду. Но что насчет этой твари, которая прикончила Гулда? Не следовало бы нам разыскать ее и…
— И умереть? Похоже, тебе вдвойне охота навлечь на себя зло этой ночью, Йок. Или ты хочешь сказать, что берешься поймать его и сможешь безопасно с ним обращаться?
— Нет, нет!
— Ты говоришь это, как Клятву Кровью Сердца, Йок. Посмотри ка вниз, туда, куда выходит эта дыра, если ты все еще трясешься от страха. Подчини свои ноги голове…
— Но, высокочтимый, разве не вы говорили, что эта тварь может привести к нам то, что нам надо? Разве разведчик не поклялся, что то существо, которое мы выследили, принадлежало ему?
— По крайней мере, с памятью у тебя все в порядке, Йок. Однако делай с ним, что хочешь. Мы больше в нем не нуждаемся.
— Как?..
— Все очень просто, — снова этот голос стал громче, будто он обращался к группе. — Ну же!
Фарри опустился на колени, словно его кости стали настолько мягкими, что не могли удерживать его. Как и прежде, он был беспомощен, находясь в тисках чего то невидимого, которое схватило его и снаружи и изнутри.
Это Майлин схватила и остановила его, снова положив руки ему на плечи. А тем временем пальцы ее рук вливали в него свежие силы. Он глубоко вздохнул и окреп, в душе цепляясь за то, что она давала ему.
Теперь в нем началась новая борьба. Ему необходимо найти источник этой слабости — если он поползет на четвереньках, чтобы совершить нечто, влекомый непонятным, темным побуждением, и встретит это вместе с остатками силы, которой он все еще обладал, разбуженной и готовой к применению благодаря Майлин, которая насытила его сознание верой в собственные способности.
Комната исчезла, словно сметенная чьей то гигантской рукой. Его подхватил вихрь цвета, и почему то это само по себе сделало его способным понимать — или чувствовать — или воспринимать как то иначе — сон?
В воздухе появились крылатые существа. Когда они ныряли и парили в воздухе или опускались совсем рядом с ним, он ощущал безграничный мир — или, возможно, лишь тень его — он стал частью чего то вечного, бессмертного, что — безошибочно — существует, существовало и всегда будет существовать!
Он не видел лиц тех, кто танцевал вместе с ним на ветру; ему лишь казалось, что вездесущий сверкающий туман обволакивал их, когда он пытался пристально вглядываться. И все таки он не сомневался, что был одним из них, и что это было его место. Он попытался воспользоваться своими крыльями, чтобы воспарить вверх и стать истинной частью этой игры или танца — или церемонии, которая, как ему казалось, имела огромное значение, и ему надо было лишь сосредоточиться, чтобы достичь правды, большей, чем та, которую он когда либо знал до этого.
Как долго он находился в этом месте красок, жизни и веселья? Если это продолжалось лишь несколько секунд, то оно обладало особой энергией, побеждающей время — время, управляющее знакомым ему миром.
Внезапный порыв ветра, и крылатые собрались вместе прямо напротив него, словно они только что осознали, что он находится среди них. Ветер приносил от них полоски цвета, и те кружились вокруг него, но все же не касались его тела. Вместо этого они создавали из себя узоры, перемежающиеся светящимися всполохами. Это происходило не произвольно, а как бы застывало в воздухе до тех пор, пока он не обращал внимание на еще что то, имеющее совершенно иной рисунок и мерцание совершенно другого рода. А затем все узоры один за другим успокоились и спокойно повисли перед ним, тогда как он понимал, хотя и не знал, каким образом, что это было вещью, которой он должен воспользоваться…
Цвета, место, танцоры — исчезли! Так что же он видел собственными глазами — или разумом? Он не мог сказать. Однако он понимал, что увиденное им существовало; и теперь оно отдавалось внутри него новой болью — болью, похожей на голод, знакомый ему по предыдущей жизни, тот голод, который становился частью его самого.
— Иди…
Кто же произнес это? Один из крылатых, которых он не мог увидеть? Или этот голос действительно прозвучал в ушах? Пойти — в это место… Да, теперь он всем сердцем хотел попасть туда.
Внезапно, точно так же, как осознавал силу, сдерживающую его тело, он оказался в этом месте за пределами тьмы. Но это не удерживалось внутри него, как до этого удерживал его Ворланд, а скорее он ощущал, что на него давят чьи то руки. Он заморгал, потом снова и наконец увидел, что по прежнему находится в помещении и позади него стоит Майлин, а впереди — Зорор, который смотрит на него сверху вниз, а в его больших зеленовато золотых глазах ощущается только беспокойство. Ужасная усталость, сковывавшая Фарри, исчезла. Скорее его переполняла готовность идти — но куда именно, он не знал. Он был уверен только в том, что должен рассказать о том, что его обуял новый голод.
Его правая рука машинально дернулась. Она поднялась, и указательный палец ткнул в дверь, а тем временем повязка, оставшаяся на его руке, потеплела, и ему показалось, что от нее исходит слабое свечение.
— Что… — промолвил Ворланд.
— Нет! — Зорор отрицательно покачал головой, и складки на его шее разгладились настолько, что она стала совершенно ровной. — У нас еще будет время для вопросов и ответов. Потому что сейчас нам следует найти путь назад, причем такой, чтобы никто не заметил, когда мы по нему пойдем. Ты можешь идти? — обратился он напоследок к Фарри.
Несколько потрясенный, тот пошевелился в объятьях Майлин. Она помогла ему встать.
Он слегка покачал головой и изо всех сил попытался обрести устойчивость, ибо мир вокруг него шатался из стороны в сторону.
— Я могу идти… но там Тогтор.
— Вызови его, — сказал закатанин. Фарри послал мысленный сигнал, который пока еще служил мостиком между его разумом и разумом смукса. Он едва ли осмеливался надеяться, что получит ответ. И все же ему пришел сигнал намного четче, чем любой, принимаемый им этим вечером, когда он хотел определить местонахождение своего товарища.
«Вышел… подожди… вышел. Большого… послали к дыре… вышел…»
Фарри еще ни разу не получал от него такого длинного послания, и все таки он был уверен, что оно правдивое. Смукс просто не послал бы сигнала, чтобы заманить их в лапы врагов.
Ворланд подошел к двери, открыл ее, и послышался скрип. Он стоял, прислушиваясь, вероятно пытаясь уловить любой звук, а заодно пытался уловить хоть намек на то, что им снова угрожает опасность. Глядя через плечо, он кивнул и быстро выскользнул в зал.
Там не было никого, кого можно было услышать или почувствовать. Тем не менее, Ворланд не отошел к лестнице, а стремительно прошел вдоль стены в сторону закрытой двери, ведущей в другое помещение. Майлин догнала его и коснулась запястья, а закатанин уже опередил. Когда у них на ногах были специальная мягкая обувь, а не тяжелые сапоги, подбитые металлом, что использовались в космосе, то они не издавали даже шороха.
Зорор снова приложил диск шпион к двери и застыл, как статуя; остальные же замерли как вкопанные за его спиной. Затем он быстро кивнул и указал пальцем в сторону двери, и она открылась, пропуская их в просторную комнату. Здесь имелось узкое окошко, похожее на щель, и через него не только не проходило зловоние от куч грязи, но даже звука от поселения, живущего полной жизнью больше ночью, чем днем.
Сначала Фарри подумал, что комната пуста, и его удивило, как ее обитатели попадали в это убежище, не раскрыв другим свой приход. Потом он сделал пару шагов, идя по пятам Майин, и увидел у дальней стены скорчившийся труп. Лицо мертвого мужчины вздулось, а одна щека была пурпурного цвета. Его глаза пристально смотрели на них. Мертвые глаза! Создавалось впечатление, что защита Тоггора против этого врага сработала настолько мощно, как Фарри не видел никогда прежде.
Ворланда совершенно не заинтересовал мертвец. Он быстро пересек помещение, прошел мимо трупа и подошел к стене, возле которой тот лежал. Он вытянул руки и кончиками пальцев тщательно ощупал препятствие.
— Да, здесь скрытая дверь, — кивнул Зорор. — Хотя я бы сказал, что он умер давно.
— Неужели мы пойдем этим же путем? — поинтересовалась Майлин. Закатанин подошел к Ворланду и возвысился над ним, потом из за его плеча провел когтями по заляпанной грязью обшарпанной поверхности.
— Думаю, нет.
— Тоггор… — промолвил Фарри, не желая уходить до тех пор, пока не будет уверен, что смукс в безопасности. Разумеется, он смог бы выбраться через оконную щель, но здесь оказаться на улице вовсе не означало быть в безопасности.
И тут он услышал его призыв. Затем Фарри увидел, как на подоконнике появилось возвышение. Еще через мгновение Тоггор уже находился на груди у Фарри и смотрел на него всеми своими глазками, выдвинувшимися на своих стебельках.
Фарри быстро положил смукса в самое безопасное место — во внутренний карман плаща. Снаружи оставались только глаза, следящие за всем, что творилось вокруг.
Они поспешили через зал. Свет, исходящий от шара, пульсировал, но был достаточном, чтобы они безопасно спустились по лестнице. И снова Ворланд шел впереди, не сводя взгляда с двери, и когда он подошел к ней, то увидел, что она слегка приоткрыта. Тогда он поманил к себе остальных, и Фарри заметил у него и у Майлин такое сосредоточение на лицах, словно они готовились сражаться или отражать чье либо коварное нападение. Теперь Зорор постоянно держал руку на плече Фарри, укрытом плащом, и тянул его вперед.
Они опять вышли в грязь нечистот, и Ворланд прижался к стене спиной. У него не было оружия, Однако руки он держал в том же положении, что Фарри видел раньше. В этом положении Ворланд мог использовать хитрые приемы защиты и нападения, которые он смог бы исполнить при помощи одних мускулов, но которые были не менее действенны, чем острая сталь. Космонавты умело использовали такие приемы, как и умели сражаться самым разнообразным оружием, но при этом старались не давать никаких комментариев, и бессмысленно было спрашивать у них, чем они отражали нападение.
Поскольку Фарри шел сюда раньше по молчаливому принуждению, которого больше не существовало, он сразу же отпрянул. Он старался избавиться от чувства, что обязан подчиняться какому то странному приказу, отдаваемому ему незнакомым голосом. На уровне груди, в кармане, он ощутил, как Тоггор сменил положение, и теперь его сознание подтачивала мысль, которая, безусловно, могла исходить или передаваться от смукса.
— Иди… дальше…
— Мы уходим — по крайней мере отсюда, — мысленно ответил он, стараясь идти в ногу с закатанином. Майлин сейчас находилась впереди их группы, а Ворланд шел в арьергарде. Они могли походить на охранников, сопровождающих какую нибудь Очень Важную Персону, жизни которой угрожала опасность.
Сам же Фарри едва ли мог поверить, что им удастся уйти, избежав нападения, и почти уже собрался спросить об этом закатанина и повернулся к нему, но Майлин схватила его раньше. Он увидел, что ее рот как бы произносит слова — как раз в этот момент они проходили мимо горящего факела: «За нами следят. Будь начеку».
Фарри высвободил руку, почувствовав, как коготки Тоггора очень нежно поглаживают его палец, но не кокотки с ядом, а более маленькие. Двигаяся более неуклюже, чем обычно, смукс выбрался из кармана и устроился на передней части куртки Фарри. Если бы на них сейчас напали, то у смукса была бы лучшая возможность для защиты.
Тем не менее, в этом не было нужды. Они миновали покосившуюся, сломанную лавку торговца, потом оставили позади помост факира, здесь ускорили шаг и шли так до тех пор, пока не оказались на утоптанной земле рядом с воротами космопорта. Повсюду горели огни, и им пришлось следовать дальше, будучи у всех на виду. Если за ними по прежнему следили, то теперь никому не составило бы труда постоянно держать их в поле зрения.
Впервые за все время Фарри рискнул попытаться провести мысленные поиски. И немедленно его поиск был прерван мощной силой закатанина. В дальнейших призывах соблюдать молчание он не нуждался.
Они очутились в главном зале космопорта. Здесь находилось довольно много путешественников, персонал и охрана, в целом — внушительная толпа, где их четверка могла преспокойно мотаться среди них туда и обратно. Фарри понял, зачем они это делают. В любом подобном месте, где очень много разумов, их обладатели погружены в собственные дела, и это должно создать щит для прохода, смешав свои личности с личностями путешественников, заинтересованных только тем, как бы им добраться до какой нибудь важной точки назначения. Очень быстро он скрылся за подобием своей предполагаемой мысли: слуга, страстно желающий поскорее закончить с задачей, поставленной для него уходящим хозяином, чтобы освободиться на вечер. Он обладал незначительной практикой в подобных действиях, но уже ознакомился при помощи Майлин с тем, какую роль играть в этой партии. Его спутники умело играли свои роли, и он не сомневался, что им удастся закутаться в покровы галлюцинации так сильно, как он закутывался в свой плащ. Но ему очень хотелось обернуться и посмотреть назад, чтобы испытать свою силу в разоблачении любых преследователей.
Гильдия… Конечно же, те, кто следили за ними, были на службе у Гильдии. На Йикторе им удалось побороть ее помощи того, что Майлин с Крипом смогли призвать, с добавлением кое какой помощи от него и смукса и двух других животных, из числа покрытого шерстью народца Майлин. И даже там Гильдия имела особую защиту — сделанную человеческими руками вещь, которая могла отклонить любое ментальное зондирование и защитить того, кто носит это устройство, от подобного вмешательства.
Его воспоминания об этом… Нет! Это могло помешать тому, в чем они нуждались. Фарри изгнал воспоминание. Он снова сам стал человеком, за которого выдавал себя чуть раньше — слугой, спешащим доставить послание. Да, безусловно, он был именно слугой.
Они пересекли большое пространство зала и прошли через ворота, откуда выходили только те, кто посещал космопорт не в качестве пассажиров. Зорор постучал когтем по устройству расчета кредитами, находящемуся у него на запястье. От вереницы машин отделился носильщик и медленно направился к ним. Борясь с желанием удариться в бегство, Фарри сдерживал свое волнение, следуя спокойным шагом за Майлин и закатанином. Они уже поднялись на борт и Зорор задал на панели пункта назначения, как вдруг Крип произнес:
— Человек и все таки — нет… Терранин восьмой степени. Нет, в его сознании что то еще.
Майлин кивнула.
— Пришелец… причем с совершенно иным узором сознания, отличающимся от всех, кого мы встречали. — Она взглянула на закатанина, словно ожидала услышать от него ответ об идентификации преследователя, которого они вычислили с помощью тщательного поиска.
— Плантгон… — сказал Зорор.
Крип присвистнул, а Майлин посмотрела так, будто не соглашалась с определением Зорора.
— Как…
Закатанин отрицательно покачал головой.
— Его щит очень мощный. Стоит мне хотя бы попробовать посмотреть — и я узнаю больше, но тогда он тоже поймет, что у нас нет ни такой же защиты, ни оружия. Да, это именно он… Но в таких случаях у меня не может быть уверенности… Это тот, кого мы редко встречаем. А то, что он прошел через детекторы космопорта, делает его весьма опасным для нас. Он способен быстрее нас добраться до места, где у него будут всякие хитроумные устройства, самые лучшие из всего когда либо созданного. Нам надо благодарить того исследователя, что заметил развеянный ветром мельчайший из следов расы, чье существование только предполагается. Существует одно место, куда даже плантгон — а я знаю все, что говорилось и предполагается касательно них — не сможет проникнуть ни при помощи разума, ни при помощи транса.
Они взлетели на всей скорости, насколько позволял их летательный аппарат, прямо к штаб квартире закатанина, где работала его команда ученых. Фарри расслабился. Он слышал некоторые слухи о плантгонах, но не был уверен, что они могли существовать. Тем не менее, если это название так много значит для его спутников, то наверняка у них весьма опасный противник.