АНДРЕ НОРТОН
Секреты колдовского мира: Стража Колдовского мира
Карстен, южное направление
Лиара упорно смотрела вперёд и не желала оглядываться. После изнурительного перехода по разорённым землям они добрались до владения госпожи Элири — места, насквозь пронизанного колдовством — так, по крайней мере, его с тревогой восприняла Лиара.
Замок, где они нашли прибежище для отдыха и пополнения запасов, казался таким же внушительным на вид, как сам Креванель. Он, однако, не вызывал того гнетущего ощущения, которое она часто испытывала в своих креванельских покоях. Казалось, стены его притягивают свет, купаются в нём, тем более что дни были погожими и природа благоволила к ним.
Три разных стада паслись на зелёной траве обширной долины. Ни одно не вторгалось на территорию другого. Кеплианцы пользовались полной свободой.
Время от времени жеребец Гилан заходил во двор, его встречала госпожа Элири, причём казалось, что её специально вызывали на эти свидания. Они совершенно очевидно мысленно общались друг с другом, но Лиара не обладала подобным даром, да и не стремилась его обрести. И без того было трудно сохранять веру в самое себя среди этих чужаков. Ни один из её спутников не вызвал в ней желания сойтись поближе.
Пообщавшись с Элири, жеребец покидал не только пределы замка, но даже долину. И каждый раз возвращался с кем нибудь. Однажды он привёл кобылу с зарубцевавшимся шрамом на плече, а ещё пригнал жеребёнка, который едва держался на ногах и все спотыкался. Элири уже поджидала их, как будто её общение с Гиланом могло происходить на расстоянии нескольких миль. С ней была Мышка, которая устремилась на помощь жеребёнку. Второе исчезновение Гилана оказалось более продолжительным, и он явился один. На этот раз передние ноги его кровоточили, и он полыхал яростью.
— Серые, — доложил Деневер в этот вечер, когда они делились припасами за большим столом в зале. — Они обычно тащатся по следу и готовы разделаться с отстающими. Чего им сейчас здесь нужно?
— Прекрасный вопрос, — заметил господин Ромар. Он уже давно закончил трапезу и отодвинул тарелку. Он разложил перед собой веером полдюжины ножей с невзрачными рукоятками, но с сине зелёным отливом клинков — кванская сталь, доставшаяся от Древних и более редкая, чем любая драгоценность.
Крепость являлась не просто собственностью госпожи Элири, но ещё и располагала тайными запасами, которые привели в восторг воинственных гостей и были предоставлены в их распоряжение. Для большинства из них нашлись кольчуги кванской стали. Лиара, однако, отказалась от предложенного обмундирования. Она и так запуталась в тенётах колдовства, и ей не хотелось совсем раствориться в нём, потерять самое Лиару.
— Да, Серые шныряют поблизости, — молвил Криспин, сокольничий. У него на руке сидел Дальнокрылый, которого он кормил из собственной тарелки. — И их становится всё больше.
— Они когда то служили Чёрной башне, — Элири взяла один из кинжалов из коллекции супруга и пальцем попробовала лезвие. — И башня, и её владелец исчезли, — на её лицо пала тень, будто она вспоминает с болью что то очень дорогое её сердцу. — Кто и что призывает их сейчас?
Мышка сидела тихо, держа в руках кристалл. Потом она подняла глаза, обвела взглядом всех сидящих за столом. Все они были отчётливо видны в свете многочисленных факелов.
— Их притягивает… — произнесла она.
— Но мы ведь готовим какой то план? — спросил Керис, заёрзав на стуле. Он никогда не подвергал сомнению слова колдуний, неважно, молодых или старых, но очень уж туманно они выражаются.
— Возможно, — вот и весь ответ, который он услыхал от Мышки.
— Может, и хорошо, что мы скоро двинемся отсюда, — сказал Деневер. — Если они ищут пробку, чтобы заткнуть нас здесь, какой смысл давать им битву? Твой… твой подданный Гилан — ему, видимо, тоже было трудно признать кеплианца полноправным членом отряда — не может ли он сказать, откуда они берутся?
— Они вечно кочуют, — ответил господин Ромар. — Не так давно эти земли принадлежали им. Может, они хотят их возвратить. Но на этот раз они не могут рассчитывать на помощь Господина Тьмы. Тем не менее ты прав. Мы обнаружили двое врат и нанесли их на карту: те, через которые прибыла моя дорогая госпожа и те, что затоплены и которые, по заверениям госпожи Мышки, давно уже не действуют. Сколько ещё нам предстоит найти — кто знает.
Лиара ощутила странную усталость, как будто свет светильников и блеск кванской стали забрали у неё часть энергии. Позади остался напряжённый день. Если они выступят снова, в неведомом завтра ей предстоит опять переставлять натруженные ноги, которые и без того горят.
Рука тронула её за плечо, и она вздрогнула. Почему она так отозвалась на это лёгкое прикосновение, она не могла сказать, но создавалось впечатление, что её задела какая то опасная тень, промелькнувшая рядом.
Эта колдунья Мышка! Она всё ещё сжимает в руке кристалл, и Лиаре видно, как в нём пробуждается сила, как свет сочится через её пальцы.
— Сестра в Свете, — голос Мышки звучал полушёпотом, перекрываемом шумом встающих и спорящих вокруг людей. Они обсуждали, что им следует сделать, прежде чем двинуться в путь. — Тебя так прискорбно лишили того, что твоё по праву. Но запомни навсегда одно: то, что рождено для Света, нельзя забрать — если только оно добровольно не свернёт на путь Тьмы. А с тобой этого не случится! — последние слова Мышки прозвучали как приказ. И она ушла, оставив Лиару разбираться в сумятице мыслей.
На следующее утро ализонка была слишком занята сборами. Не в силах контролировать свои чувства и настроение, она невольно поддалась ощущению полной растерянности и недоумения, с которыми никак не могла справиться. Несмотря на то, что позади был долгий путь, лошадки оставались столь же неуправляемыми, как и раньше, и ей приходилось стоять возле каждой из них, пока их навьючивали и закрепляли тюки, готовясь к самым непредвиденным происшествиям в пути.
Теперь к ним присоединился третий кеплианец. Ромар объявил:
— Гилан наш главный страж, и вся эта земля находится под его покровительством. Посему он просто не может стать членом отряда, как ему того хотелось бы, но кобылица Себра, в этом году оставшаяся бесплодной, изъявила желание присоединиться к нам.
Они покинули пределы Карстена и теперь следовали извилистым путём в юго западном направлении. На востоке лежали окраинные земли Эскора, и там работала другая поисковая группа. Сокольничии и пограничники вели разведку крайне осторожно, потому что на второй день оказались в пределах местности, терзаемой постоянными раздорами. Лиара слышала достаточно, чтобы знать: после того как герцог Паган и вся его рать исчезли, эту местность за Поворотом опустошали, за неё сражались разбойники и мелкие дворяне, каждый из которых стремился хоть в чём то превзойти соседа.
Впервые, глядя на обгоревшие камни сожжённых замков, незасеянные поля, на которых были разбросаны пожелтевшие кости коней, а то и людей, Лиара осознала, что такая участь может постичь Ализон, с его вечными интригами и заказными убийствами, стремлением больших поглотить меньших. Она раньше никогда не задумывалась над образом жизни тех, среди кого родилась. Ей было достаточно стараться предвидеть, как обезопасить свою жизнь и судьбу всего их рода. Внезапно она пожалела, что Казариан не участвует вместе с ней в этом походе. Она до сих пор не знает, в каком заговоре участвует брат, но то, что он каким то образом связан с Лормтом, с госпожой Мерет, было очевидно. Неужели Казариан тоже находится в поисках врат? Те, что ей пока удалось увидеть: побитый ветром и покрытый мхом пилон и ещё тихий пруд, с такой чистой водой, что на дне виднелся не песок, а голубовато серая скальная порода — не произвели на неё особого впечатления.
Путники были хорошо вооружены и ехали со всеми предосторожностями, предвидя возможные сюрпризы. Она попробовала себя в стрельбе дротиками, но оказалась слабым стрелком. Обращению с мечами и шпагами Хранительниц Очага в Ализоне не обучали, что же до кинжалов… Она на мгновение прижала правый локоть к телу и почувствовала тепло кванского клинка — лезвие его, казалось, никогда не охлаждалось, так, как это бывает с обычной сталью. В поясе у неё были ещё два. Один находился в воротнике её жилета — как раз между плеч, и ещё один — в сапоге. В метании кинжалов вряд ли кто мог поспорить с ней.
В эту ночь они разбили лагерь среди развалин, вокруг которых не было никаких заграждений, поэтому никто не сможет к ним подкрасться. Мышка передала сообщение Чайке, хотя никаких слов не произносилось. Потом она рассказала остальным, что в Эсткарпе обнаружили местоположение четырёх врат, но создавалось впечатление, что ни одни не обладают никакой силой. Вполне возможно, что разрушение Магического камня и вправду их запечатало. Но кто может поручиться?
Лиара сменила караульного и по положению звёзд определила приближение полуночи, когда вдруг до неё донёсся какой то запах из ночной мглы. В отличие от смрада, которым несло из расселины, новый запах показался знакомым, что то в ней отозвалось на него с удовольствием.
В памяти что то щёлкнуло, и вот она снова бредёт за господином Волорианом, пытаясь не отстать и не упустить ничего из потока сведений, которыми он полуворчливо снабжает её. Псарни Волориана славятся по всему Ализону. Его щенки приносят баснословный доход, если их вообще соглашаются продать. Сейчас она почти ощущает шёрстку на маленьком толстеньком юрком тельце, слышит глухое урчание, которым сопровождается почёсывание за ушком.
Но… здесь ведь нет собак! Лиара насторожилась, рука скользнула в рукав, и кинжал оказался зажатым в ладони. Может быть, здесь есть собаки из разорённых поместьев, которые дичают, собираются в стаи, плодятся и умудряются найти пропитание.
Она изо всех сил прислушалась и услыхала скрежет тяжёлого кованого сапога по камню на соседнем посту. Собаки не охотятся молча, если их только не вынудит к этому силой охотник. Все больше и больше она убеждалась, что где то неподалёку стая опасных четвероногих, приближающихся к ним.
Собачий дух? Она как можно бесшумнее сменила положение, обратившись лицом туда, откуда, как ей казалось, надвигается опасность. Светила полная луна, и местность вокруг развалин хорошо просматривалась.
Собачий дух? Она втянула запах поглубже и увидела дрогнувшую тень, надвигающуюся от дальней рощицы. Это совсем не собаки!
Она изготовилась. Никогда раньше не видела она живого Серого — а две фигуры, которые ей удалось рассмотреть, больше походили на людей, нежели на собак. Но Лиара знала, что их ожидает. И когда она готова была подать сигнал тревоги, враг выстрелил — из неведомого ей оружия — и прямо в неё.
Тревожный крик замер у неё в горле. Она почувствовала, что скована, что не в состоянии двинуть ни ногой, ни рукой и ощутила тяжесть на груди, не позволяющую ей вздохнуть. На лугу перед ней лунный свет как бы сгустился, словно чья то рука сжала его, пытаясь придать ему форму.
Лиара ловила ртом воздух. Что стоит перед ней? Судя по облику, женщина, ибо её серебристая фигура нага, но голова — белая, с острой мордой, красными ушами, не прижатыми к голове, а стоящими торчком, как это бывает при начале охоты.
Видение было кошмарным — никогда раньше о подобном кошмаре ей не приходилось слышать. Жуткая помесь, в которой не было ничего от природы.
К её горлу подкатила тошнота. И вдруг она как бы очнулась. Она не слышала ни зова, ни звука. Но это… это отвратное создание пытается притянуть её к себе — зовёт её, как будто где то внутри она сродни ему. НЕТ!
Лиара уже ничего не сознавала, кроме того, что эта тварь на лугу зовёт её. Её окружал, отравляя лёгкие, тяжёлый запах псарни. Сверкающие глаза твари поймали её взгляд и держат, не отпуская. Стоящая там фигура растёт, становится выше, плотнее, мощнее.
Иди сюда — кровь к крови — иди, — продолжается зов. Пока эта предательская часть внутри, о существовании которой она не подозревала, тянула её вперёд, ализонка вдруг очнулась: острая боль развеяла чары. Она почувствовала, как сталь впилась в её тело.
И тотчас, прежде чем этой твари удалось снова натянуть свои струны, рука Лиары дёрнулась. Она метнула из рукава свой кинжал.
Она увидела, как эта пёсья образина подняла когтистые лапы к горлу, отпрянула назад и рухнула. Лиара всхлипнула и тоже пошатнулась, и чуть не упала, но устояла оперевшись на остатки стены смотровой башни позади неё. Боль не отпускала, как будто кинжал вошёл в её собственное горло.
Сквозь застилавшие глаза слезы она увидела белую фигуру, распростёртую на траве. Серебристое свечение, которое так ярко выделяло её на фоне ночи, угасало, так же как исчезала гладкость кожи. Тело оставалось женским, но собачья голова исчезла — остался череп, покрытый жёсткой шерстью.
Лиаре удалось выпрямиться — боль отпустила. Она услышала крики и увидела, что новая волна таких же мохнатых тел движется вперёд.
Крики тревоги летели со всех сторон. Она смутно сознавала, что они раздаются и позади неё. Лагерь атакуют с разных сторон, поняла она.
На них напала такая орда Серых, какой до того не видел никто в этом пристанище. На их стороне был только лунный свет. Будь небо облачным, отчаянная решимость атакующих могла бы пробить брешь в обороне.
Лиара едва ли сознавала это. Как только кинжал унёс жизнь пёсьей твари, рука её безжизненно повисла вдоль тела, причём казалась такой тяжёлой, как будто была частью каменной стены. Её одолел кровавый кашель.
Керис перезарядил дротиковое ружьё. По крайней мере, во владении этим оружием он был настоящим мастером. Он моргал, пытаясь успокоить жжение, вызванное белым столбом света, который возник перед началом нападения. Лиара оказалась как раз напротив этого столба, и хотя он не знал, что она предприняла, но догадывался, что именно из за неё столб исчез.
На стене, у которой сначала стояла Лиара, появилась новая фигура, и он услышал громкий голос госпожи Элири, что могло означать только призыв к битве. Она пустила в ход свой лук и пользовалась им так же искусно, как на ристалище, где он не раз наблюдал её за этим упражнением. Теперь он был уверен, что почти все стрелы поразят цель.
Но волны Серых продолжали накатываться на лагерь, как будто взбесились, как будто утратили инстинкт самосохранения. Послышалось пронзительное ржание жеребца, бросавшего вызов давним врагам, и из под арки врат вырвались кеплианцы. Глядя на них, он начинал верить в легенды о крови дьявола в их жилах.
Боевого коня можно научить вставать на дыбы, чтобы сбить с ног любого пехотинца, угрожающего хозяину. Именно так кобылица Тила с жеребёнком затаптывали насмерть и разбрасывали вокруг тела врагов.
Последовала передышка, когда из дальнего леса перестали подходить новые силы. Кеплианцы обошли поверженных и пару раз приподняли острые, как лезвия, копыта, гася последние искры жизни врагов. Однако когда дело дошло до распростёртой фигуры, противостоявшей Лиаре, они обогнули её на значительном расстоянии, низко опустив головы, как бы принюхиваясь к тому, что там лежит. Потом Тила резко развернулась в сторону развалин, остальные последовали за ней.
— Лиара? — хоть голос звучал приглушённо, он проник сквозь туман, окружавший девушку и рождавший у неё впечатление, что она уже не принадлежит к числу сражающихся. Перед ней что то светлое, блестящее, заливающее её глаза голубым сиянием. Она не может поднять занемевшую руку, чтобы прикрыть их. Излучение, исходившее от полу собачьей головы, было почти таким же сильным.
Ей не удаётся рассмотреть, кто стоит за этой яркой лампой, но голос знаком. Опять эта маленькая колдунья.
В этот момент ей показалось, что раскрыт её секрет, и она отшатнулась назад, к стене. В ней есть… она обладает чем то, что эти… эти тёмные твари могли учуять, могли её позвать…
— Они звали, — яркий свет все ещё удерживает её. — Но ты не отозвалась?
Её рука начинает оживать, она может поднести её к дрожащим губам.
— Я тогда… не знала…
— Не вини себя, — нежный голос Мышки звучал спокойно. — Если ты их и привлекла, то они выдали себя, когда ты сразила их приманку. А приманка привлекла внимание наших караульных.
— Пёс… — произнесла Лиара непослушными губами. — Мы ведь сами Ализонские Псы, а не только стаи, которые разводим. И эти стаи используются издавна силами Тьмы. Её передёрнуло. Хотя женщинам и не положено присутствовать при Ритуальном Кормлении, подробности его все знали так же хорошо, как драгоценные камни в ошейниках.
— Твои люди говорят, что я не имею отношения к царству Тьмы, но если во мне есть то, что притягивает нечто, нужное искателям…
Мысли её неслись очень быстро, подобно потоку приказов, которые выкрикивают прямо в уши.
— Если это так, то мне среди вас не место.
— Если бы ты принадлежала Тёмным силам, госпожа Лиара, тебя прямо на этом месте постигла бы смерть. Во всех нас струится кровь предков, но от нашего выбора зависит изменение заданного рисунка жизни.
Её глаза уже не мучил нестерпимый свет. К ней подошла госпожа Элири, все ещё не выпускавшая из рук лука.
— Это нападение из ненависти, а не по какой то важной причине. Если они полагали, что прорву нашу оборону с помощью самоучки шамана, тогда их нечего бояться. Подожди они…
Лиара уже разгадала ход её мыслей.
— Подожди они, пока мы растянемся цепочкой, а я окажусь в хвосте со своими лошадками. Да, тогда они могли бы праздновать победу.
— Ни за что, — свечение кристалла Мышки померкло, и она стала видна за завесой его сияния. — Они считали, что ты откроешь путь к нам, а ты этого не сделала. И не сделаешь, если только… — она помедлила, — если позволишь себе усомниться и станешь искать Тьму, отвернувшись от Света.
— А откуда ты знаешь, что я этого не сделаю? — спросила Лиара.
Они поверили в неё, эти стародавние враги, а она боялась доверия, боялась, потому что среди её племени доверие никогда не оправдывалось. Однако внешне ализонка приняла пока заверения Мышки, хотя ум девушки продолжал распутывать мучительные узлы.
Больше она этой ночью не заснула, хотя и лежала тихонько под одеялами. Этот поиск врат, бесконечный поиск, какое он имеет к ней отношение?
Вернуться домой — нет. Возвращение в Креванель заказано насильственными действиями Казариана. И в Лормте ей нет места, даже если они повёрнут назад. А если остаться с этими, которых она должна бы принять, её снова могут использовать против них.
Собака… Как только она закрывала глаза, ей виделось серебристое тело и пёсья голова. Ей никогда не доводилось слышать от сородичей о таком невероятном существе. А что если таковы ализонцы изнутри? Вдруг они так глубоко впитали в себя природу своих выдающихся хвалёных четвероногих соратников, что именно такими предстают перед глазами тех, кто способен видеть истинную природу вещей — помесью человека и зверя? Все дни, проведённые ею с Волорианом, гордость от того, что он делился с ней познаниями… не могло ли то время укрепить в ней эту примесь, о наличии которой в их крови они даже не подозревали?
Все утро она держалась в стороне от остальных и была чрезвычайно занята лошадками, которые в этот день выказали небывалую строптивость. Может быть, их беспокоил запах падали, доносившийся из за стен. Она тайком отложила один пакет с дорожными лепёшками. Луком и стрелами она не владела, кроме того, и не могла забрать их, так как это бросилось бы в глаза. У неё оставались три из четырёх кинжалов и короткий меч, которым она пользовалась в основном, чтобы прорубать дорогу через колючие заросли.
Разве встречался ей в жизни хоть кто то, кому было бы небезразлично, что с ней станет? В Ализоне в ней нуждались, и она исполняла положенные обязанности достаточно умело, так что креванельцы считали её хорошей хозяйкой. Помощь с лошадками — это в известной степени скажет в её пользу при повторном нападении Серых.
Утренний туман перешёл в дождь, и все натянули капюшоны. Никто не предложил переждать непогоду, потому что ещё до того как пошёл дождь, Мышка объявила, что где то впереди есть указания на наличие врат.
Древесные заросли сменились высокой жёсткой травой и купами кустов, затем началась полоса, усыпанная мелкими камнями, среди которых торчали каменные столбы, образующие своеобразную каменную рощу. Лошадок приходилось подгонять, чтобы они не отставали от основного отряда, и в конце концов животные, видимо, решили, что им лучше держаться вместе.
Лиара отстала, как обычно делали все, следуя естественным потребностям. Она скрылась за одним из камней и подождала, пока проедут пограничники.
Потом, взвалив на плечи небольшую торбу с провизией, она пошла прочь от удаляющегося отряда, осторожно перебираясь от одной каменной россыпи к другой, не зная и не задумываясь над тем, в каком направлении идёт.
Керис удивился, когда одна из вьючных лошадок оказалась рядом с его Ястой. Они обычно держались в стороне от верховых лошадей. Он оглянулся посмотреть, следуют ли за первой остальные, но не увидел Лиары на её коренастой лошадке, а девушка постоянно держалась рядом с подопечными.
«Она ушла».
Он удивился, получив сообщение от рентианца. Со времени вчерашних событий его некогда неясные подозрения в отношении ализонки снова пробудились. В тот вечер юноша дежурил на соседнем посту и видел, как возник странный световой столб прямо перед ней. Он наморщил лоб. Было ощущение, что какие то мимолётные мгновения вырваны из его жизни и он ничего ясно не помнит до того мгновения, когда световой столб оказался повержен и он занялся отстрелом тьмой порождённых тварей, которые напали так открыто, словно ожидали, что все защитники будут спать.
После битвы он отправился с Криспином, господином Ромаром и молодым кеплианским жеребцом осмотреть тела на поле боя. Во время осмотра он оказался возле того места, где рухнул световой столб. Что то сверкнуло в траве, и он спешился.
На земле лежал Серый, вернее женская особь, причём размер её превышал все виденные им ранее в сражениях с этими тварями в Эскоре.
Странным, что на ощетиненной морде, обращённой вверх, к свету, лежало несколько слоёв белой краски. А когда юноша склонился над тварью, чтобы лучше рассмотреть, то заметил, что по обе стороны черепа прикреплены плоские куски какого то жёсткого красного материала, создавая видимость ушей. В глотке чудища торчал кинжал, вонзившийся почти по рукоять, но всё же можно было различить полоску кванской стали. А он уже видел в ристалище Лормта, как этот кинжал много раз пролетал, всегда вонзаясь точно в середину мишени. Он принадлежал Лиаре. Керис вытащил его и несколько раз воткнул в землю, чтобы почистить. Странно, что она сама за ним не пришла: подобный кинжал слишком дорогая вещь, чтобы оставлять его в теле врага.
Они были так поглощены свёртыванием лагеря, что он забыл о находке, и только сейчас, не заметив ализонки в отряде и услыхав от Ясты, что она ушла, вспомнил о ней.
— Ушла? Куда? — на миг он ощутил острый испуг. Хотя сокольничии и пограничники несли охранную службу, это место — груда камней — отлично подходило для засады.
«Чтобы следовать своим путём», — ответил рентианец.
— Чтобы предать? — спросил Керис неуверенно.
«Чтобы дать нам свободу от того, чего она больше всего боится», — Керису так и не удалось, несмотря на уговоры, выяснить, что тот имеет в виду.