АНДРЕ НОРТОН
Триллиум: Кровавый Триллиум

— Госпожа, если карта, с которой вы сверяетесь, верна, — сказал Кадии капитан Ли Вунли, — то мы находимся приблизительно в паре лиг от того места, где утонул ваш талисман.
Когда хозяин судна позвал Кадию и Анигель, они уже сами спешили на палубу «Литии». Судно медленно плыло к югу вдоль изрезанного берега Консульского острова, оставаясь на приличном расстоянии от него.
Последние три дня «Лития» курсировала между Виндлорскими островами, и на дозоре стоял человек, который должен был известить команду о появлении рэкгамских пиратов или враждебных местных жителей.
Они заплыли уже далеко, но не заметили ни единого корабля. Иногда виднелись дымки над поселениями алиансов да небольшие группки аборигенов, удивших рыбу на отмелях. От талисмана Анигель было мало пользы: среди скопления островков пиратская трирема не просматривалась. Правда, королева довольно отчетливо могла разглядеть это огромное судно, но определить его точное местоположение на карте было невозможно. Маленькие острова так походили один на другой, да и карта не отличалась точностью. Так что для них оставалось загадкой, опередили их пираты или остались позади.
Талисман дал понять, что за продвижением «Литии» из тайных укрытий следят немало алиансов. Так как народ Моря обладал способностью связываться со многими островами с помощью телепатии, все алиансы, несомненно, знали, где находится пиратский корабль. Но когда с ними заговорили ваивило, алиансы отказались отвечать, а когда королева попыталась послушать их разговоры с помощью талисмана, то с огорчением узнала, что между собой они говорят на особом непонятном наречии, а не на том общепринятом торговом диалекте, основанном на человеческом языке, который они использовали во время злополучного совещания с Кадией.
Лишенные сведений о местонахождений своих врагов, обе сестры могли только тормошить капитана Ли Вунли, уговаривая его развить наибольшую скорость при еле заметном ветерке, и молиться о том, чтобы добраться до места потери раньше Портолануса.
— Благодаря вам мы так быстро доплыли до Консульского острова, капитан, — ласково сказала ему Ани гель. — Удивительно, как вам удавалось плыть ночью в этом лабиринте из скал и рифов, которые окружают нас.
Взглянув через плечо на вайвило, приводившего в порядок парус, Ли Вунли прошептал:
— Этим мы обязаны жителям Леса, королева. Эти парни с огромными глазами обладают каким то особым чутьем, помогающим им распознать препятствия под водой. Ночь для них ничем не отличается от дня, а плавание по мелководью — от путешествия по их родным речкам.
— Залив, на берегу которого стоит поселок великого вождя Хор Шиссы, находится, кажется, как раз за этим мысом, — сказала Кадия, склонившись над измятой картой. — Я не могу понять, почему нет ни одной лодки аборигенов, почему никто не препятствует нам. Когда мы были здесь в последний раз, нас встретило множество каноэ с двадцатью воинами в каждом. Они провожали нас до места стоянки. Это произошло, когда Мы находились гораздо дальше от поселка вождя, чем сейчас.
— Может быть, у морских оддлингов есть веские причины, чтобы не покидать берег, — заметил Ли Вунли. Его обычно жизнерадостное лицо под широкополой шляпой с перьями сейчас было невесело. — Великая королева, взгляните ка еще разок за этот мыс с помощью вашего волшебного обруча.
— Хорошо.
Анигель закрыла глаза и дотронулась до венчавшей ее голову сверкающей диадемы.
— Ой, там пиратская трирема с опущенными парусами! Я вижу, что она уже бросила якоря!
— Гром и молния! — воскликнул Ли Вунли — Свистать всех наверх! Рулевой! Готовься к остановке!
Выкрикивая команды, он убежал, судно стало замедлять ход и наконец остановилось.
— Живо! — сказала сестре Кадия. — Рассмотри пиратский корабль повнимательнее. Спускают ли они шлюпки с баграми? Делают что нибудь похожее на попытку вытащить мой талисман?
Анигель некоторое время молчала, глаза ее оставались закрытыми.
— Нет, не вижу ничего подобного. Матросы тянут канаты и закрепляют спущенные паруса, рэктамский адмирал разговаривает с одним из офицеров… Говорит, что они только что прибыли к Консульскому острову. Они не могли плыть ночью, опасаясь наткнуться на рифы. Кажется, у Портолануса есть волшебный прибор, позволяющий измерять глубину воды, но он не очень точно работает. Поэтому каждую ночь трирема вставала на якорь. Ради Цветка! В скором времени на палубе покажется сам Портоланус со своими подручными!
— Покажи и мне! — скомандовала Кадия. Анигель приказала талисману поделиться обзором: вся сцена затуманилась и стала беззвучной. Несмотря на это, Кадия отчетливо разглядела три фигуры, появившиеся в дверях кубрика, — мужчину среднего роста в свободной робе фиолетового цвета, вялую личность в похожем одеянии желтого цвета и третьего, очень низкорослого, одетого в черное. Следом за ними появилось уже знакомое расплывчатое пятно, которое указывало на присутствие Портолануса. Последней была королева регентша в своем шелковом наряде цвета морской волны. За несколько дней безветренной погоды она окончательно оправилась от недомогания. Ее сопровождал бледный и угрюмый король карлик.
Трое помощников колдуна встали в ряд у резного борта королевской палубы. Казалось, их взгляды направлены прямо на королеву Анигель и Кадию. Туманный призрак колдуна замер за их спинами — и вдруг стал видимым. На нем были белоснежные одежды, головной убор отсутствовал, легкий ветерок теребил соломенные волосы и бороду. Сестры охнули — он явно знал, что они ведут наблюдение, так как приветственно махнул рукой. Королева Ганондри и ее внук отошли подальше от этого волшебного квартета, но не спускали с него глаз.
Клоунская ухмылка исчезла с лица Портолануса. Он распрямился, став высоким и широкоплечим, лицо утратило комическое выражение. Он отдал короткий приказ, и трое его подручных встали на колени. Властным движением колдун сорвал с них капюшоны, обнажая бритые головы, и придвинул черепа один к другому, как торговец фруктами собирает в одну кучу спелые дыни. Потом он растопырил костлявые руки, положив пальцы на все три головы, и закрыл глаза.
— О Боже, — прошептала Кадия. — Фавориты! Ты видишь, сестра?
Ошеломленная Анигель только кивнула в ответ. Глазницы трех коленопреклоненных мужчин превратились в пустые темные дыры, они замерли, как статуи. Стоящий за ними Портоланус медленно открыл глаза и опустил руки. Под его густыми желтоватыми бровями мерцали ослепительным светом крошечные белые звезды.
— Ну вот мы и встретились, королева Анигель, леди Кадия! — сказал он. Они услышали его слова так отчетливо, будто он стоял рядом.
— Он видит нас! — сказала Анигель.
— Конечно, — улыбнувшись, ответил Портоланус. — С помощью трех своих могущественных Голосов я могу видеть все и вся в самых отдаленных уголках мира, могу даже разговаривать на расстоянии… Какое чудесное утро, не так ли? Признаться, я предпочитаю тихую погоду, как и мои слуги, и для меня было огромным облегчением покончить с волшебной бурей. Разрешите выразить вам и вашему капитану восхищение по поводу той колоссальной скорости, которую смогло развить ваше маленькое суденышко. Рабы на нашей галере трудились не покладая рук с рассвета до заката, чтобы опередить вас, но мы ненамного вас. обогнали.
— Но ты мог заставить поработать ураганный ветер, — возразила Кадия.
— Увы. — Портоланус пожал плечами. — Я не всесилен и не могу управлять этим легким ветерком, который всегда дует в районе Виндлорских островов. И тем не менее мы выиграли целый день. Я должен предупредить — ни в коем случае не пытайтесь приблизиться к нам. Не пытайтесь войти в эту гавань или подойти к тому месту, где затонул талисман. Если вы это сделаете, последствия будут самыми печальными.
Портоланус щелкнул пальцами, и из кубрика показались двое вооруженных пиратов, несущих безжизненное тело. За ними шел третий разбойник с обнаженным мечом.
— Ангар! — закричала Анигель.
Колдун с глазами звездами расхохотался.
— Жалкое подобие короля, не так ли? Он очень ленив, продрых все время, пока мы плыли из Талоазина. Теперь ему пора просыпаться. Вы можете поговорить с ним.
Он дотронулся до короля Лабровенды маленькой палочкой. Тот тут же очнулся, напрягся в руках похитителей и поднял голову. Когда он понял, что находится в плену, он начал вырываться и осыпать Портолануса проклятиями.
Колдун с издевкой затряс головой.
— Аи, аи, аи! Высокий гость отвечает бранными словами на наше гостеприимство. Его следует научить хорошим манерам.
Он направил тощий палец в лицо Ангару, с кончика пальца брызнуло оранжевое пламя. Портоланус добродушно сказал что го стражу с мечом. И Анигедь, и ее муж закричали одновременно, когда пират схвагил Антара за волосы, запрокинул ему голову — и пламя коснулось светлой бородки. Раздался треск, заклубился дымок, и Анигель в ужасе залилась слезами. Но, когда Портоланус огнял палец, оказалось, что огонь спалил волосы, не тронув кожи.
— Грязный ублюдок — закричала Кадия, обняв плачущую сестру. Портоланус небрежно махнул рукой.
— Может быть, и так: я не знаю ни отца, ни матери, а на этом рэктамском корабле, несмотря на его роскошное убранство, нет ванной комнаты. Но советую вам попридержать язык, Большеглазая Дама, иначе вашему царственному зятю будет больно.
— Не мучай его! — взмолилась Анигель.
Две звезды под бровями колдуна зловеще сверкнули, а его голос громом отозвался в ушах:
— Я его освобожу, как и трех твоих детей, если ты передашь мне Трехголовое Чудовище!
— Ты грязный лжец! Я… я не верю, что ты освободишь их! Ты хочешь убить нас всех!
Портоланус вздохнул.
— Глупая женщина. Кто сказал тебе это? Твоя сестра Харамис? Она упряма, но в магии полный дилетант, и ей никогда не удастся разгадать мои тайны. Она понятия не имеет о моих плавах. Заплати выкуп! Зачем тебе твоя диадема, с ее помощью ты всего лишь шпионишь за людьми. Для тебя она только символ… Бог знает чего.
— Не слушай его, любимая! — закричал король Антар. — Прикажи своему талисману уничтожить его!
К его горлу приставили меч, чтобы заставить замолчать, но колдун властным жестом остановил пирата, и тот неохотно опустил оружие.
— Только подумай, королева Анигель, — проникновенно заговорил Портоланус. — Какую пользу принесло тебе Трехголовое Чудовище за эти двенадцать лет? Да, с его помощью ты можешь разговаривать с сестрами на расстоянии. Но я дам тебе три маленьких аппарата Исчезнувших, которые будут служить в тех же целях!
Горячо откликнулась Кадия:
— А что ты дашь мне, фокусник, взамен моего Трехвекого Горящего Глаза? А Великая Волшебница Харамис тоже отдаст тебе свой талисман в обмен на какую нибудь дешевку?
Добродушное выражение лица Портолануса сменилось злббной маской, и он прорычал:
— Я обращаюсь к королеве, леди, а не к вам! Анигель, если ты не заплатишь выкупа, и твой муж, и твои дети умрут. Но ты можешь спасти их: положи сбоку диадему в маленькую шлюпку и пусти ее на волю волн. Одновременно я посажу Ангара и детей в другую лодку. В такую спокойную погоду для него не составит труда на веслах обогнуть этот мыс часа за два. Я же с помощью колдовства подтяну к себе шлюпку с талисманом. И тогда, если вы немедля поплывете на «Литии» домой, я не буду преследовать вас и не причиню вам зла, клянусь Силами Тьмы.
Анигель колебалась. Блестящими от слез глазами она смотрела на Антара, который качал головой, требуя, чтобы она ответила отказом. У короля и в самом деле был жалкий вид: глаза глубоко запали, лицо страшно исхудало — ведь он семь дней ничего не ел. Талисман казался Анигель незначительной платой за его благополучное возвращение и за спасение детей. И все таки он велел ей не сдаваться… настаивал, чтобы она использовала талисман как орудие убийства. Но она никогда не давала волшебному талисману подобных приказов, и даже сейчас, когда на карту была поставлена жизнь мужа, она колебалась.
Казалось, Кадия понимает, какая борьба происходит в душе сестры.
— Делай то, что считаешь нужным, — сказала она, вкладывая в свои слова тайный смысл.
Анигель закрыла глаза.
«Талисман! Во имя Владык воздуха приказываю тебе нанести смертельный удар по злому человеку, который похитил моего мужа и детей! Приказываю! Приказываю!»
Королева снова открыла глаза и увидела ту же картину. Портоланус был цел и невредим. Ничего не случилось.
Кадия сжала зубы, подавляя готовый вырваться гневный крик, и в душе осыпала проклятиями и Анигель, и ее талисман за позорное поражение.
Стараясь скрыть горе и разочарование, Анигель едва слышно сказала Портоланусу:
— Я не могу отдать тебе свой талисман. Колдун не выглядел сильно разочарованным.
— Неверное решение, моя королева. Со временем твое настроение изменится. Но сейчас, чтобы проде монетрировать свои благие намерения, я прикажу не обижать ни короля, ни детей, если вы с Кадией будете сохранять дистанцию. Вы поклянетесь мне на Черном Триллиуме, что не станете делать попытки приблизиться?
— Не давай клятвы! — крикнул король Ангар, снова начиная вырываться. Но дюжие пираты держали его крепко.
— Да! — немедля закричала Анигель. — Я клянусь! Кадия отвечала менее охотно.
— Да, — наконец пробормотала она. — Мы клянемся Цветком, что ни она, ни я не тронемся с места. Но если ты все таки будешь мучить короля Антара, мы нарушим клятву. Мы не спустим с него глаз.
— Пожалуйста, как хотите. — Колдун рассмеялся, затем сказал пиратам: — Закуйте его опять с галерными рабами и дайте немного их пойла. Но осторожно, после длительной голодовки его желудок может не выдержать.
Когда Антара увели вниз, Портоланус широко зевнул и почесался. Анигель и Кадия увидели, что глаза его приняли обычный человеческий вид. В то же мгновение трое его помощников застонали и забились в конвульсиях. Их лица исказились, глазные яблоки закатились, и они повалились на палубу.
Портоланус обернулся, сделал низкий поклон королеве Ганондри и королю Ледавардису и покинул королевскую палубу. Королева что то отрывисто сказала внуку, внимательно выслушавшему весь разговор колдуна с невидимыми сестрами. Потом оба они тоже ушли, а наверх поднялись матросы и унесли бесчувственных помощников Портолануса.
Анигель закончила наблюдения.
— Что же нам теперь делать? — спросила она. Вытерла залитое слезами лицо и устроилась на бочонке с водой. Она все еще дрожала.
Кадия несколько минут молча стояла у поручня, вглядываясь в побережье большого острова. На берегу рос густой лес, из ослепительно белого песка тут и там поднимались красновато черные скалы. У берега море было бледно зеленым; когда волны докатывались до прибрежных скал, образовывалась кремовая пена. Эта сторона далеко выступа: ощего мыса казалась необитаемой.
— Первоначальный план Харамис заключался в том, чтобы вызвать тебя с твоим талисманом и с его помощью достать со дна моря мой, — обернувшись к сестре, сказала наконец Кадия. — Попробуй сделать это хотя бы на расстоянии!
— А я даже не подумала об этом, надо же, — ответила Анигель. — Конечно, я попытаюсь.
Когда она обеими рунами взялась за диадему и надавила на янтарное вкраш ение в форме Черного Триллиума, лицо ее скорее выражало неуверенность, нежели надежду.
— Талисман, — прошептала она, — приказываю тебе достать сюда утерянньи Трехвекий Горящий Глаз.
Сердце ее отстучало с полдюжины ударов, и только тогда талисман заговорил:
— Я не могу сделать этого, пока ты не поднесешь меня точно к тому месту, где лежит Глаз.
Ох! — воскликнула Анигель. — Ты слышала, Кади?
Да.
Лицо Большеглазой Дамы приняло решительное, упрямое выражение.
— Ты могла бы сделать это, превратившись в невидимку и пробравшись тайком на пиратский корабль. Не остается ничего другого, как нарушить клятву…
— Даже не думай об этом! — оборвала ее Анигель. Одетая в грубый матросский костюм, с заплаканным лицом, она все таки ост звалась королевой. — Я не нарушу клятвы и тебе не позволю!
— Не будь дурой, Ани! — Карие глаза Кадии воинственно засверкали. — Если мы не добудем талисман прежде, чем Портоланус наложит на него лапу, у нас не будет никаких шансов спасти Антара и детей. Неужели ты думаешь, что, завладев моим талисманом, он отпустит их на свободу?
— Я не…
Или ты все таки с вбираешься в конце концов расстаться со своим талисманом, заплатив выкуп?
Конечно нет! Но я попробую найти честный способ спасти их.
— Честь! Ты тупа, как новорожденный телок! Как можешь ты рассуждать о чести, когда жизнь твоего мужа и детей висит на волоске? А мой талисман?
Анигель вскочила с бочонка.
— Твой талисман! Вот что тебя на самом деле беспокоит, не так ли? Без него ты лишена власти! Народ Болот и другие аборигены не будут смотреть тебе в рот, слушаться тебя и называть своей Великой Защитницей, так ведь, Большеглазая Дама? Ну хорошо, вот что я скажу. Ты больше не сможешь сеять недовольство среди них…
— Никакого недовольства не будет, если правители люди вроде тебя самой не станут закрывать глаза на несправедливости по отношению к народу! Ни ты, ни Антар никогда не обращали внимания на мои постоянные просьбы дать им все гражданские права!
— На то были веские причины! — гневно ответила королева. — Наша экономика разрушится, если разрешить оддлингам торговать с другими народами, минуя нас. Ты прекрасно знаешь это и все равно настаиваешь на своем, вдохновляя вайвило и глисмаков на восстания, советуя уйзгу и ниссомам придерживать товары, чтобы поднять на них цены!
— А почему бы вам не увеличить цены? Они трудятся не покладая рук, почти ничего не получая взамен. Вы называете их оддлингами! А я говорю, что они личности и ничем не хуже, чем люди! У вас нет права эксплуатировать их!
— А кто сказал, что их эксплуатируют? — спросила королева. — Кто посеял в их бесхитростных сердцах недовольство? Ты! Так называемая защитница! О, как я не хотела верить Эллинис и Ованону, когда они говорили, что в глубине души ты страшно жалеешь о своем отказе от короны, что ты завидуешь моей власти и поднимаешь волнения среди аборигенов для самоутверждения! Они все таки были правы!
— Какие чудовищные домыслы! — воскликнула Кадия. — Именно ты стала самоуверенной и бесчувственной, забыв о том, что народ помог нам одолеть короля Волтрика и Орогастуса! Вы думаете только о благополучии людского племени и просто напросто используете бедных нелюдей, которые все еще ищут вашего покровительства и справедливости! Ты стала похожа на своего лаборнокского супруга, воспитанного в представлениях о том, что народ — это всего лишь животные! Он отравил твое сознание…
— Как ты смеешь говорить так о моем дорогом Антаре! Бессердечная, что ты знаешь о настоящей любви? У тебя не было ничего, кроме тупого обожания бесноватой толпы дикарей! Они как дети, и у тебя у самой ум дитяти! Ты не умеешь владеть собой, готова вспыхнуть из за любого пустяка, не думая о том, какие будут последствия! Из за своего ограниченного умишка ты всегда видишь один единственный выход для решения всех проблем! Что ты смыслишь в вопросах управления, разве ты можешь защитить народ?
— Я знаю, что справедливо, а что нет, — сказала Кадия. Ее тихий голос стал вдруг спокойным и угрожающим — Я понимаю разницу между настоящей клятвой и той, что произнесена под давлением обстоятельств. Ты можешь делать что хочешь, сестра, даже лишить меня помощи своей диадемы. Но если ты попытаешься остановить меня в поисках талисмана, если ты встанешь на моем пути, пусть Владыки воздуха сжалятся над тобой — но не я!
Она пошла прочь, призывая Джегана и Ламмому Ко, и не обернулась, когда Анигель стала звать ее, извиняться за свои гневные речи и просить вернуться назад.
У Анигель не было сил даже плакать. Она ушла на корму «Литии» и устроилась там среди связок канатов. Остаток дня она провела, наблюдая с помощью талисмана за королем Антаром и детьми. Пыталась проследить и за колдуном, хотя его фигура по прежнему виделась как расплывчатое пятно. Безо всякого интереса, уныло смотрела Анигель на Портолануса и трех его помощников, расположившихся в своей каюте: они распевали песни и разыгрывали странные сценки, смысл которых был ей непонятен. Они, по всей видимости, и не собирались отправляться за талисманом Кадии.
Как и сама Кадия. После беседы со своими друзьями аборигенами, до подслушивания которой Анигель не снизошла, Большеглазая Дама спустилась к себе в каюту и весь день проспала.
К вечеру Анигель наскучило наблюдать за пиратской триремой, на борту которой ровным счетом ничего не происходило, ее разморило на солнце, а от легкой качки потянуло в сон. Она выбралась из своего укромного местечка. Джеган принес ей прохладительный напиток, она попила и задремала. Проснулась она глубокой ночью, когда было уже поздно помешать свершившемуся несчастью.