АНДРЕ НОРТОН
Высокий Холлек: Год Единорога

Скача по скованной холодом долине мы почти ни о чем не говорили. Сначала мы ехали по трое или по четверо рядом, и каждую пару женщин эскортировали один или два воина, но потом нам пришлось ехать гуськом, друг за другом, потому что дорога все более сужалась, пока, наконец, не превратилась в узкую тропу. Меня все еще удивляло, почему аббатисса Юлианна не разоблачила моих намерений. Испытывала ли она к Маримме столь сильную симпатию, что была даже готова пойти на обман, чтобы спасти свою фаворитку? Или она смотрела на меня, как на помеху в своей маленькой, тихой обители, от которой она таким образом избавилась?
С каждым новым часом нашего путешествия шансы на возвращение все уменьшались. И, когда это было возможно, лорд Имграй постоянно поторапливал нас. Как далеко находилось место нашей встречи со всадниками? Я знала только, что оно находилось где то на краю степи.
Мы миновали Харродейл с его отдельными крестьянскими домиками. Там не было ни одного человека, только животные, и после Харродейла дорога стала все круче подниматься вверх. В Хокердайле нас сопровождал шум воды, струящейся на равнину быстрым потоком и не полностью еще скованной льдом. У конца долины мы проехали мимо домика поста и из него вышли несколько человек, чтобы приветствовать нашего лорда и перекинуться с ним несколькими словами. Во время этой маленькой задержки ко мне приблизился другой конь и всадница, ехавшая на нем, пригнулась ко мне.
— Может быть, они вообще не хотят делать никаких остановок, чтобы дать нам передохнуть? — громко спросила она, должно быть, надеясь, что ее слова дойдут до ушей лорда Имграя.
— Похоже на то, — тихо ответила я, потому что не хотела, чтобы меня слышали.
Она нетерпеливо одернула свою накидку, и ее капюшон сполз немного назад. Это была Кильдас, которая так злобно говорила за столом о Тельфине. Темные тени лежали под ее зелено голубыми глазами и тонкие морщинки пролегли вокруг пухлых губ.
— Ты здесь по его выбору, — сказала она, кивнув в сторону лорда Имграя. — Но с сегодняшнего утра ты слишком молчалива. Какой же бич страха он использовал, чтобы сделать тебя уступчивой и добиться своей цели? Вчера вечером ты клялась, что никогда не поедешь с нами… — Она не вызывала никакой жалости, только любопытство, так как страдания других помогали ей забыть о своем собственном горе.
— У меня была целая ночь для раздумий, — ответила я. Она коротко усмехнулась.
— Да, это, должно быть, были великие раздумья, если сейчас ты так спокойна! Зал дрожал от твоих воплей, когда тебя уводили в твою комнату. Теперь ты согласна на то, что у тебя будет жених колдун?
— А ты? — спросила я в ответ. Маримма со своим страхом привлекла к себе внимание, а ее страхи были теперь для меня наименьшей заботой. Я была не Маримма и не могла хорошо играть ее роль. Пока лорд Имграй меня не разоблачил… Он все утро был занят только тем, что заставлял нас ехать быстрее. Но что произойдет, когда он обнаружит, что его обманули? Но ему нужно было передать всадникам определенное число невест, и это должно было защитить меня от его гнева.
— Я? — Кильдас оторвала меня от моих размышлений. — Как и у всех нас, у меня не было выбора. Но мужчины оборотни должны иметь много общего с мужчинами нашего рода, поэтому я не боюсь за себя. — Она вскинула голову, сильная в своей убежденности в действенности того оружия, которым ее наградила природа.
— Как они выглядят? Ты видела хоть одного всадника? — спросила я. До сих пор я была занята только своим бегством, и всем, что было связано с ним и мало думала о том, что ждет меня в конце этого путешествия.
— Нет, я никогда еще не видела ни одного из них, — ответила она. — Они до нападения ализонцев ни разу не появлялись в долине. И потом, говорят, что они путешествуют только ночью, а не днем. Когда они вели с нами переговоры, они были в людском облике, но они обладают страшными силами. — Уверенность Кильдас исчезла и она снова начала теребить на шее накидку, словно та мешала ей дышать. — Если о них и известно больше, я ничего не слышала об этом.
Краем уха я услышала звук, похожий на рыдание. К нам подъехала еще одна девушка. По ее скромной одежде я узнала Сольфинну, которая накануне делила пищу с Кильдас.
— Слезами ничего больше не изменишь, Сольфинна, — сказала Кильдас. — Подумай о том, что у тебя был свободный выбор, и будь такой же храброй, как и все мы.
— Ты сама решила поехать с нами? — спросила я.
— Это… это была моя единственная возможность помочь, — робко ответила Сольфинна, — но ты права, Кильдас, не следует делать выбор, а потом плакать от страха. Как много я дала бы за то, чтобы еще раз увидеть свою мать и своих сестер. Но теперь мне больше никогда не удастся этого сделать.
— А разве бы при обычной свадьбе этого не произошло? — ласково спросила Кильдас. — Ты была бы отдана лорду или капитану одной из южных долин и тоже никогда не смогла бы вернуться назад.
— Я это знаю, и это меня поддерживает, — быстро ответила Сольфинна. — Это правда, меня бы отдали. Теперь мы все идем на встречу с нашими сужеными. И так происходило со всеми женщинами на протяжении бесчисленного количества лет. И в результате свадьбы я приобрету больше, чем потеряю, намного больше. Но… Всадники…
— Ты должна понять вот что, — сказала я. — Всадникам так нужны женщины, что они для их приобретения готовы были пойти на договор и сражаться за кого угодно. И когда мужчина хочет чего то настолько сильно, что даже ставит на карту свою жизнь, чтобы добиться этого, он будет очень дорожить этим и неустанно заботиться о приобретенном.
Сольфинна внимательно посмотрела на меня. Ее покрасневшие глаза блеснули. Одновременно я услышала тихий возглас Кильдас, которая подвела своего коня еще ближе.
— Кто ты? — властно спросила она. — Ты не та маленькая девчонка, которую вчера вечером увели из зала!
Нужно ли мне было играть роль Мариммы перед моими спутницами? Для этого не было никаких особых оснований.
— Ты права, я не Маримма.
— Кто же ты тогда? — настаивала Кильдас, а Сольфинна смотрела на меня округлившимися от удивления глазами.
— Меня зовут Джиллан, и я прожила в монастыре уже много лет. У меня нет родственников и это путешествие — мой собственный выбор.
— Если у тебя нет родственников, которые вынудили бы тебя пойти на это, или которые извлекли бы из твоего выбора для себя какую то пользу, почему ты тогда едешь с нами? — теперь голос Сольфинны выдавал ее удивление.
— Потому что, может быть, есть и более неприятные вещи, чем это путешествие в неизвестное.
— Что же это такое? — спросила Кильдас.
— Однообразная, никогда не меняющаяся жизнь. У меня не было других шансов вырваться за стены монастыря, и я не хочу все время носить вуаль и накидку монахини и быть довольной, когда один день моей жизни как две капли воды похож на другой.
Кильдас кивнула.
— Да, я могу это понять. Но что произойдет, если лорд Имграй узнает правду? Он твердо решил отправить Маримму ко всадникам и делает это по своим личным мотивам. И он не такой человек, который может позволить перевернуть его планы.
— Я знаю это. Но мне совершенно ясно, что он спешит и у него осталось не так уж много времени для того, чтобы достигнуть места встречи. Он не успеет вернуться назад в Норстадт, а его честь обязывает передать всадникам всех невест.
Кильдас рассмеялась.
— Ты мыслишь четко и целеустремленно, Джиллан. Мне кажется, что твоя защита против его гнева очень действенна.
— И тебя… Тебя не страшат эти… Дикие люди? Ты сама выбрала свою судьбу? — спросила Сольфинна.
— Не знаю, какие ужасы меня ждут в будущем. Но все же лучше ехать по долине к подножью горных пиков, чем смотреть на них из тени, — ответила я. Все же мое мужество было не так велико, как я хотела это показать. Может быть, я оставляла позади себя меньшее зло, чем то, что меня ожидало. Но об этой возможности мне не хотелось думать.
— Великолепная философия, — заметила Кильдас. — Она может и дальше поддерживать и вести тебя, сестра невеста. Ага, кажется, нам все же дадут передохнуть.
После нескольких слов, сказанных лордом Имграем, мужчины из эскорта подошли к нам, чтобы помочь слезть с лошадей и отвести в домик сторожевого поста. В караульной мы столпились у огня, чтобы согреть руки и размять ноги и спины. Как всегда, я держалась от нашего предводителя как можно дальше. Он, наверное, подумал, что Маримма ненавидит и боится того человека, по чьей воле оказалась здесь. Во всяком случае, он тоже счел за лучшее оставить меня в покое и поэтому не приблизился ко мне. Я незаметно стояла в углу вместе с Кильдас и Сольфинной и мы пили из бокалов горячий бульон, который нам налили из огромного общего котла.
Мы еще не закончили свой скудный обед, когда лорд Имграй обратился к нам всем:
— Снегопад на плоскогорье прекратился. Хотя это и тяжело, но мы должны двигаться дальше и к наступлению ночи достигнуть Кроффа. Времени у нас мало и на следующий день мы должны быть уже на Перевале Соколов.
Послышались тихие слова протеста, но никто не осмелился возразить во весь голос. Перевал Соколов — это название мне ничего не говорило. Может быть, это и было условленное место встречи?
Счастье благоволило мне и дальше. Все еще не разоблаченная, я вместе с другими девушками достигла замка Кроффа, горной крепости, в которой теперь осталась только четвертая часть ее гарнизона. Нас ввели в длинную комнату с лежащими на полу соломенными матрацами, и мы были вынуждены довольствоваться теми «удобствами», которые были в этом горном гнезде, непрерывно подвергавшемся атакам противника на протяжении многих лет.
Сильно устав, я провалилась в глубокий сон без сновидений. Но потом внезапно проснулась, и мне показалось, что я услышала какой то зов. Мне почти удалось услышать эхо какого то очень хорошо знакомого мне голоса — монахини Алюзан? — который настойчиво велел мне сделать что то. И чувство это было так сильно, что я вскочила и только потом поняла, где и с какой целью я нахожусь. Я увидела соломенные маты и услышала дыхание других девушек.
Теперь я полностью проснулась, полная беспокойства; что то тянуло меня надеть дорожную одежду и выйти наружу, потому что мне был необходим свежий воздух.
Я тихо выскользнула из своей спальни в коридор и поднялась по лестнице, которая вела на террасу. Снег покрыл все вокруг, было довольно светло, но высокие темные горы были только силуэтами, кое где посеребренными скрытой облаками луной.
С гор веял свежий ветер. Но теперь, когда я вышла сюда, то, что заставило меня сделать это, уже исчезло. И я не могла понять, что все таки привело меня сюда. Несмотря на накидку, мне стало холодно от ветра, и я шагнула назад, к двери.
— Что ты здесь делаешь?
Этот голос я узнала сразу. Каким образом и почему лорд Имграй ощутил вместе со мной потребность подышать свежим воздухом, среди ночи, я не знала. Но не могла избежать этой встречи.
— Мне захотелось на свежий воздух… — мой ответ был глуп и бессмыслен. Обернувшись, я была вынуждена защищать рукой глаза, потому что он направил мне в лицо свет переносной лампы.
Но он, должно быть, сначала заметил герб на куртке Мариммы, потому что крепко взял меня за плечо и подтянул поближе.
— Глупышка! Маленькая глупышка! — Я вздрогнула, услышав его властный голос, который однако относился не к Маримме, а к моим собственным радостям и горестям. И это придало мне какую то силу, я отпустила руку и встретила его взгляд.
— Ты не Маримма, — он еще крепче схватил меня и поднес лампу поближе.
— Но ты одна из тех, кто легально ехал со мной. Кто ты? — Его пальцы, как острия пяти мечей вонзились в меня, и я хотела закричать.
— Я одна из невест, мой лорд. Я — Джиллан из Норстадта.
— Так! И она отважилась на это, эта женщина…
— Нет, — я даже не пыталась освободиться от его хватки, а просто стояла. — Это был мой собственный план.
— Твой! И что ты собираешься делать со всем этим, что тебя никак не должно было касаться? Ты в этом горько раскаешься…
Он сдерживал свой гнев, но от этого был еще опаснее.
— Время для раскаяния прошло или еще не наступило. — Я постаралась обдуманно выбрать слова, чтобы привлечь его внимание и заставить его задуматься. — Время сейчас не ваш союзник, мой лорд. Вернувшись в Норстадт, вы потеряете его слишком много. Если вы отправите меня назад с вашим человеком, у вас будет недостача, потому что на Перевале Соколов должна быть двенадцать и одна невеста, иначе пострадает ваша честь.
Он начал трясти меня с такой силой, что я моталась в его руках, как соломенная кукла. Потом он оттолкнул меня от себя так, что я, поскользнувшись на снегу, упала и больно ударилась об ограждение террасы. Думаю, что в это мгновение ему было все равно, даже если бы я перелетела через ограждение.
Я снова поднялась, все мое тело дрожало. Плечо невыносимо болело, и страх перед тем, что чуть было не произошло, все еще сковывал мои члены. Но я смотрела на него с поднятой головой и хорошо знала, что должна сказать ему.
— Вы должны представить меня как невесту, мой лорд. Я здесь, и охотно могу подтвердить, что я здесь по вашей воле, если будет необходимо мое свидетельство. А у вас все еще останется Маримма, которая обладает такой красотой, что ей без труда можно будет найти подходящую пару. Неужели вы от этого что нибудь теряете?
Он тяжело дышал от волнения, но я правильно оценила его как человека, способного держать свои чувства в узде, если это нужно для выполнения его планов. Когда он подошел ко мне и поднял лампу, я поняла, что избежала огромной опасности. Его мозг уже работал, переваривая то, что я ему только что сказала.
— Джиллан, — в его устах мое имя прозвучало глухо и сухо. — И ты думаешь, что соответствуешь всем условиям?
— Я — молодая девушка, мне около двадцати лет, я была приемной дочерью лорда Фарно из Тантреда и его жены. Они подобрали меня, когда я была еще маленькой и находилась в плену у ализонцев. Охотник из Ализона сохранил мне жизнь, а лорд Фарно держал меня для каких то своих целей, так что мое происхождение можно рассматривать, как благородное.
Он пристально осмотрел меня с головы до ног. Его взгляд сконфузил меня, и он понял это. Я сдерживала свою досаду и понимала, что он знает об этом.
— Ты права — время поджимает нас. Им нужно вручить двенадцать и одну невесту. Но все это может оказаться не таким, каким ты себе это представляешь, девушка.
— Кто не ожидает ни добра, ни зла, у того есть все шансы получить и то, и другое, — резко ответила я ему.
На его лицо набежала легкая тень, которую я не смогла понять.
— Откуда охотник тебя взял? — В его голосе был интерес к моей личности, но он не мог использовать это в качестве инструмента для своих целей.
— Не знаю. Я помню только, что находилась на корабле во время шторма, а потом в порту, где меня подобрал один из воинов лорда Фарно, — правдиво ответила я.
— Этот охотник тоже участвовал в заморской войне? Эсткарп? — Он швырнул в меня это последнее слово, словно хотел увидеть мою реакцию на него.
— Эсткарп? — повторила я, потому что это слово ничего не значило для меня. — Это враг Ализона?
Лорд Имграй пожал плечами.
— Так говорят. Но для тебя это неважно. Ты уже сделала свой выбор и поэтому останешься невестой.
— Большего я и не желаю, мой лорд.
Он проводил меня обратно в спальню девушек, и когда дверь за мной закрылась, я услышала, как он вызвал стражников и они встали у нашей двери. Я снова легла на свой соломенный матрац. То, чего я так опасалась с тех пор, как покинула монастырь, было уже позади. Я преодолела уже два барьера, находящихся между мной и тем, что я искала. Теперь я всеми своими мыслями вернулась к третьему — к тому, что ожидало меня на Перевале Соколов.
Мы знали о мужчинах только по разговорам, да по редким посещениям родственников днем, навещавших убежище в монастыре. Хотя я и знала кое что о мужчинах, но я не знала их. Для монахинь браков не существовало и они не говорили об этом. Я не имела ни малейшего представления о том, что меня ожидало. Не могла также понять страхов моих спутниц, потому что обычные мужчины мне были так же чужды, как и всадники оборотни с их мрачной репутацией.
На следующее утро лорд Имграй ни словом не обмолвился о нашей предыдущей встрече. И я снова накинула на себя свою маскирующую вуаль, благодаря которой другие девушки не догадывались, что я не Маримма. Но мне казалось, что по мере того, как наше путешествие подходило к концу, другие невесты становились все тише и молчаливей, видимо для того, чтобы справиться со своими собственными страхами и обнадежить себя, насколько это было возможно.
Насколько я примерно представляла эту местность, мы уже оставили долину позади. Узкая дорога, на которой хватало места только для двух пони, едущих рядом, вела с возвышенности вниз на равнину, где тут и там выступали сквозь покров снега коричневые пучки травы. Мы пересекли речушку по грубому деревянному мосту, который, несомненно, был построен людьми, но нигде не было ни малейших признаков того, что здесь недавно проезжали какие нибудь путники: на снегу не осталось никаких следов. И мы ехали дальше по этой заброшенной местности, которая производила впечатление, что люди здесь давно уже все вымерли.
Мы снова поднялись по одному из склонов, более крутому, чем все склоны перед этим. Наша тропа вела к узкому перевалу, находящемуся между двумя утесами. Мы оказались на узком плато, на котором притулилась каменная хижина и каменная яма очага с почерневшими от огня камнями. Тут мы и остановились. Лорд Имграй приблизился к одному из охранников и проводнику из крепости:
— Вы будете ждать нас здесь.
Ничего больше не сказав, он повернулся и вместе с двумя другими охранниками поскакал к перевалу. Мы устало, с трудом спешились. Двое мужчин из эскорта развели огонь в жилище и распределили походные пайки, но я думаю, что никто из нас много не ел. Кильдас коснулась моей руки:
— Перевал Соколов… — Она указала на щель в скалах. — Кажется, что невесты добрались сюда быстрее, чем женихи. Ничто не указывает на то, что нас здесь встречают.
Она все еще говорила, когда в сгущающихся сумерках, в узкой щели перевала поднялся свет, но не желтый свет ламп или факелов, а странное зеленое свечение. И в этом зеленом свете четко вырисовывались три фигуры, которые скакали по направлению к нам, но кроме них на перевале не было никого.